<p> Хива пала, впереди Бухара. А дальше... будущая жемчужина в короне Британской империи - Индия. Получится ли у казаков Платова дойти до нее?</p>
Глава 1
— Петро Василич! Господин сотник! Просыпайтесь! Фурьер прискакал — срочно во дворец зовут!
Голос Мусы звучал сдавленно, почти испуганно. Я продрал глаза, вскочил на ноги, на ходу натягивая черкеску. Темнота за окном уже начинала сереть — совсем скоро начнется восход. Очередной жаркий, душный день. А других тут, в Хиве, летом и не бывает.
— Что случилось? — персиянка Зара, смешно выговаривая русские слова, села в постель, испуганно подтянула одеяла, закрывая грудь
— Спи! — коротко ответил я.
Пригладил рукой волосы, повесил шашку на бок, тальвар на пояс. Заряженные пистолеты лежали рядом на кошме. Только затравочный порох обновить… Вышел из спальни, прикрыл циновку, заменяющую дверь. Кивнул Мусе:
— Ну что там?
— Беда, Петро Васильевич! Атаман Орлов преставился ночью!
Меня как пыльным мешком ударили по голове. Я даже замер, пытаясь осознать случившееся. Войсковой атаман Василий Орлов был главным мотором всей нашей экспедиции — его уважали все казаки, слушались, как отца родного. Доконала Азия батьку!
— Как умер?! Точно?! — я отмер и схватил Мусу за грудки точно такой же черкески, как у меня.
Денщик, хлопая единственным глазом, затараторил:
— Сказывают, удар с ним случился. Вечером жаловался на головные боли, на слабость. Как нашли — уже и остыл.
Я матерно выругался. От инсульта нет лекарств и в будущем. Или это инфаркт? Нет если головные боли, то скорее всего геморрагический инсульт… И что теперь делать?!
— Седлай коня, Тахтаров. Быстро. Десять казаков в сопровождение.
Через несколько минут мы уже скакали по ночным улицам нашего махалли в направлении Куни-Арк, внутренней крепости столичной цитадели, превращенной в главную армейскую квартиру. Хива выглядела призрачно и безлико в свете редких факелов — глиняные глухие стены, узкие проулки, запах гари и пыли, редкие патрули, которые нас сразу узнавали по приметным белым повязкам на рукавах и пропускали. Спустя четверть часа мы уже были во дворце.
Началось мельтешение лиц. Генералы, полковники, адъютанты, офицеры-ординарцы. Все собрались, перемешались в зале для официальных приемов, на открытой площади куринишханы, освещенной расставленными по периметру фонарями в тяжелых медных узорчатых колпаках. У многих глаза блестели от слез и у всех — от пота, покрывавшего лица. Душно, несмотря на ночное время — каменные плиты двора, раскалившиеся за прошедший день, работали как печка, продолжая отдавать тепло.
— Черехов! Наконец-то! — окликнул меня Астахов, мой бывший полковник. — Матвей Иванович тебя спрашивал. Беги в комнату походного атамана… — Емельян Никитич замялся и с трудом выговорил, перекрестившись. — Покойного. Прими, Господь, его душу.
Поспешил в помещение ханского гарема, придерживая на боку тяжелую шашку. Женщин убитого горожанами Аваз-инака оттуда выселили, личные покои бывшего повелителя заняли Орлов и Платов, придав им подобие привычного европейцу вида в виде с превеликим трудом разысканных в Хиве столов и стульев, а специально для походного атамана — еще и секретера, за которым можно было стоя работать с бумагами. Его умудрились приволочь с самого Дона.
Воздух в комнате был тяжелым и спертым. В тяжелых подсвечниках, слегка потрескивая, горели толстые свечи. У маленькой иконки тлела лампадка.
Орлов лежал на кошмах в углу, накрытый буркой. Я подошел, приподнял ее. Лицо его было спокойным, мертвенно-бледным, глаза кто-то уже закрыл.
Генералы — только они находились в комнате — сидели вокруг пустого длинного стола, Платов выглядел изможденным, но в его глазах горел жесткий огонек. Он был главным — это чувствовалось сразу.
Я подошел к столу.
— Господа генералы… — начал я, но Платов меня остановил.
— Потом, Петро. Видишь, какая беда стряслась. Отошел ко Господу наш атаман. Царствие ему небесное!
Все перекрестились.
— Что ж… так угодно Всевышнему, — сказал Денисов, его пышная борода тяжело опустилась на грудь. — Кто ж теперь…
— Теперь я, — жестко перебил Платов. Его голос не допускал возражений. — Я принимаю командование всем Войском. Будут вопросы? Возражения?
Никто не ответил. Вопросов и возражений не последовало. В такой момент, в походе, в чужой враждебной стороне, не до споров о субординации. Нужен лидер. Платов им был. Еще при жизни походного атамана. И никому не приходило в голову это оспорить.
Вошедший в ту же секунду в комнату войсковой протоиерей отец Варсонофий, глава полковых священников, по чину равный полковнику, осенил его крестом, переложив на время кадило с ладаном в другую руку. Словно скрепил Божьим позволением выбор генералов. А на меня почему-то сверкнул сердито глазами, но ничего не сказал.
Матвей Иванович тяжело поднялся, поцеловал крест, молча развернулся, подошел к походному секретеру Орлова, стоявшему в углу. Внизу находился небольшой, окованный металлом ларец. Атаман подхватил его подмышку.