— Давай, только аккуратней, — сказал мне Креслав.

— Это не мне надо быть аккуратней. В этот раз я им возможность выжить не дам. Те, кто мог выйти, уже вышел.

— Давай, я с тобой, — сказал Креслав.

— Нет, я пойду один, — я покачал головой.

— Вдвоём, — поправил меня Тагай.

— Нет, — отрезал я. — Иду только я один. Если через пятнадцать минут я отсюда не выйду или не подам какую-нибудь весточку, сжигайте всё к чёртовой матери.

— Витя, ты чего? — спросил Креслав. — Как мы всё сожжём? А ты?

— Ты, дед, не переживай, — сказал я. — Мне от огня ничего не сделается.

И я зашёл внутрь особняка.

— Всем лежать мордой в пол! — рявкнул я, заходя внутрь.

Совсем недалеко от двери на меня кинулся тёмный силуэт. От него явно исходил какой-то магический ореол. Но добежать до меня он бы не успел. Навстречу ему полетел артефактный конструкт с воздушным молотом. Я специально взял у матери набор, чтобы не распылять силу на всякую мелочь. Удар шарахнул так, что вместе с кулем свалившимся телом опала и часть дверного косяка.

Странно, я должен был пылать от ненависти, но мне вспомнилась фигура Арена Адена… Он выгорел. Потому моя ярость была холодной. Нельзя было поддаваться эмоциям.

Да, они посмели угрожать моим родным и близким, да, за это они умрут.

Перешагнув через труп, я наткнулся на тело, которое ещё подавало признаки жизни. Судя по всему, это был тот, кто хотел выйти, но его решили убить свои же. Я не стал его добивать. Слишком много чести. Либо сам сдохнет, либо его спасут сыскари, и будет кому давать показания.

Соседний дом уже тоже брали штурмом. Там, судя по словам Тагая, оставалась часть банды. Это значит, что в руках у Салтыкова будут люди, знающие о деятельности валетов. А я шёл дальше.

Следующая засада была уже внизу, уровнях в пяти ниже земли, где с разных коридоров на меня набросились молчаливые тёмные фигуры. Они орудовали ножами, а у одного даже был огнестрел.

Я не знаю, на что они рассчитывали. Я ожидал удара каждую секунду, поэтому первый же удар ножом я встретил лавовым щитом, в который погрузилась рука нападавшего. Он заорал от боли, оступился и вместо того, чтобы вывалиться, наоборот рухнул в лаву.

Следующих энтузиастов-бандитов я услышал издали, попросту забросив к ним ещё один артефактный конструкт, но на этот раз цепной молнии.

— Он убивает всех! — рявкнул кто-то метрах в ста впереди и чуть ниже.

«Убивает? — отчего-то мысленно взвесил это слово я. — Нет, убивают нормальных людей, а вас я утилизирую».

И так я шёл дальше. Маги, встречавшиеся мне, не могли противопоставить ничего дельного. Максимум какие-то слабенькие щиты, которые я не мог пробить стрелой с первого раза. Атакующие же заклятия были совершенно никчёмными. Они либо гасились моими щитами, усиленными рунными цепочками Миры, либо элементарно отбивались.

Один из вставших у меня на пути держал ледяной меч.

«Ха! — подумал я. — Ну, давай сразимся, скотина».

И вытащил свой меч, провёл по нему ладонью, и на металле вспыхнуло пламя. Конечно, не такое эффектное, как на мечах из муаса у той же Зары, но вполне достаточное, чтобы я в колеблющемся свете пламени увидел страх в глазах своего противника.

Он ударил первым. Завернул что-то такое, чему, наверное, учат на курсах фехтования. Но только совсем недавно у меня были свои курсы. Высшие демоницы показывали мне, как правильно уклоняться и как бить.

Я ушёл от клинка, затем сделал обманный выпад, убрался в сторону, разрубил ледяной меч, а затем отсёк голову нападавшему и пошёл дальше.

На всё про всё у меня ушло секунд пять.

Я шёл и сжигал, сжигал и шёл. Задействовал то огненные стрелы, то фаеры, то лавовые плети. Мне было плевать на встречавшихся мне людей. Я испытывал всё, чему научился за последние месяцы. Я использовал каждую возможность.

Тут внезапно я снова увидел поднятые вверх руки, но хвала Саламандре холодная ярость позволила мне вовремя остановиться и не убить трёх подростков.

— Мы всего лишь беспризорники. Ученики щипачей. Нас купили в сиротском приюте. Не убивайте нас, пожалуйста.

«В смысле, купили на улице?» — подумал я.

И от этих слов в голове окончательно прояснилось.

— Мы никого не хотим убивать.

Тут было три пацана, которые от постоянной нехватки еды выглядели едва ли на тринадцать лет от силы. Грязные, оборванные, они смотрели на меня испуганными детскими глазами и кусали губы, чтобы не разреветься от страха.

«Млять, пусть Салтыков с ними сам разбирается! — думал я. — Отпустить на все четыре стороны не отпущу, но и убивать не стану».