Он медленно перевёл взгляд в центр площадки. Именно туда, где всё также спокойно стоял котёл Святого. Теперь он не пугал. Не давил. Наоборот, от него веяло странным ощущением… Согласия и покоя.

Кое-как встав, Андрей подошёл ближе, не торопясь, словно приближаясь к спящему зверю, который наконец признал его. Осторожно коснулся бронзовой поверхности пальцами, и медленно провёл по ней самыми кончиками. Металл чуть дрогнул под его прикосновением – реагируя не как вещь, а как существо.

И тут до него дошло. Это не просто артефакт Святого. Это… Это был… Божественный артефакт… Он вдруг вспомнил о том, как именно подчинял котёл. То, что позволило ему проникнуть в ядро артефакта, было не только его волей и мастерством. Это были следы той самой древней кости, что изменила самые глубины его естества. Кость Павшего Бога. Её дыхание… Её остаточная воля… Тонко, и даже почти незаметно, пропитала каждый его импульс, когда он вливал свою силу в эти бронзовые стенки. Именно эта частица божественного существа позволила артефакту окончательно раскрыться перед ним, и всё же признать его власть.

“Значит, тот самый Святой… Тот, кому котёл когда-то принадлежал… Не был настоящим владельцем этого артефакта.” – Тихо выдохнул Андрей. Потом он закрыл глаза, и потянулся к сокрытым в глубине артефакта структурам. Тонкие духовные жилы, наподобие тончайших сосудов, начинали светиться в его восприятии. Слои, ранее скрытые. Узоры, глубже рун. Матрицы памяти и волновых каналов.

Святой, каким бы он ни был добродетельным, не обладал ни ключом, ни глубиной понимания. Он использовал котёл как сосуд – пусть и великий, но всё же инструмент, а не живой сосуд воли.

“Ты принимал пламя. Ты дистиллировал кровь. Ты формировал суть из праха. Но ты – больше. Намного больше…” – Мысленно говорил парень, ощущая, как его прикосновение словно оживляет кристаллические пласты внутри бронзовой оболочки. Теперь в сердце артефакта открылось ещё одно гнездо энергии, тщательно замаскированное – словно намеренно скрытое от всех, кто не несёт в себе частицу Божественного. В этом гнезде пульсировала сфера, наполненная инертной священной эссенцией – её не спутаешь ни с чем. Она не светилась. Она… Дышала, тихо и глубоко, как океан во сне. Андрей сделал шаг назад, в изумлении.

“Ты не просто котёл… Ты сосуд Божественного дыхания. Кто тебя создал – был не человеком. А тот, кто тебя называл своим – просто не знал, что держит в руках…”

Он медленно сел на камень напротив артефакта, обхватив голову руками. Сердце колотилось. То, чем он владел, не должно было вообще существовать на его уровне. Артефакты, наделённые Божественным зерном, были почти мифами и легендами. О них говорили только в древних писаниях. Их создавали либо Древние Династии, либо падшие Небесные сущности, оставившие след в этом мире. И если бы кто-то из старейшин узнал, что у него теперь есть не просто копьё и кость, но ещё и котёл, что “пил” Божественный огонь, то его начали бы не просто искать… А охотиться на него, как на хранилище реликвий.

Осознав это, он долго молчал, тщательно всё обдумывая. И только спустя полчаса, вытянувшись на солнышке у входа в пещеру, с закрытыми глазами, тихо проговорил:

– Значит, всё было не случайно. И, возможно… Всё только начинается…

Внутри долины было спокойно. Травы покачивались на ветру. А рядом, неподвижно стоя, молчал этот древний котёл, признавая новую истину – он больше не принадлежал Святому. Теперь он служил другому. Тому, кто нес в себе дыхание Павшего Бога.

После того как котёл признал его, и открылась правда о его подлинной природе, Андрей понял, что поспешность теперь – его худший враг. Артефакт не просто отозвался. Он открыл в себе глубины, куда разум неподготовленного мог бы провалиться навсегда. Даже прикосновение к внутреннему ядру почти стоило ему сознания, и сейчас, ощущая ломоту в теле, он понимал, что его собственный организм и духовные каналы были на пределе.

В первую ночь после подчинения он не стал возвращаться в пещеру. Просто лег у подножия скал, обернувшись плащом и уткнувшись лицом в траву. Небо медленно вращалось, звёзды будто плавали в холодном океане тишины. Воздух был свежий, с еле уловимыми нотами хвои, камня и чуть-чуть – железа, что шёл от недавно пробуждённого артефакта.

Андрей не спал. Он отключился, провалившись в плотный, вязкий сон, где тело не двигалось вовсе. А когда он проснулся, солнце было уже достаточно высоко. И первое, что он сделал, это выпил сразу два флакона зелий восстановления. И даже этого было мало. Следующие дни слились в странную, ритуальную рутину, как в древних монастырях, где каждый шаг был осознан и наполнен смыслом.

Утро начиналось с медитации. Он садился у ручья, под сенью кривого соснового дерева, и направлял потоки Ци по своим меридианам, укрепляя и прочищая повреждённые участки. Иногда процесс шёл болезненно. Особенно в груди, где удар “погружения” в сердце котла оставил тонкую, но чувствительную трещину в духовной структуре.

Он подолгу сидел, словно изваяние. Его лицо было спокойным, но между бровями тлела тонкая складка напряжения. В такие моменты дыхание сливалось с журчанием воды, а мир вокруг замирал.