Вот иногда просто помолчишь, раздумывая о своём, а вскрывает такое, о чём и не догадывался. Молчание — сильное оружие, что ни говори.

Я лишь изогнул одну бровь, но что Роман Степанович недовольно поморщился.

— Александр Лукич, простите… Чёрт, да что я перед вами постоянно извиняюсь? Короче говоря, если не желаете титула — сами об этом сообщите Его Величеству!

Мой смех разнёсся по длинному коридору, заглохнув где-то в недрах дворца. Отчего-то меня всё это развеселило. Довольно нелепо со стороны, право же. Пусть Баталов сам выбрал такой сложный путь, уговаривать обе стороны, мечась между нами, но причина-то! Князем я становиться не особо хотел.

Сердиться совершенно было не на что. У менталиста других забот было полно, так что его вызывающее предложение меня ничуть не задело. В конце концов, он был прав. Лично такое стоило сказать именно мне.

Знал бы о его метаниях, так бы и сделал давно.

— Ну тогда ведите, — отсмеявшись, сказал я.

На миг у меня возникло ощущение, что он готов мне врезать. Ни к чёрту нервы, стоит в отпуск или… жениться, да уж. Я не стал подливать масла в этот праведный огонь и добавил:

— Князь так князь.

Баталов фыркнул так громко, что эхо этого звука убежало вслед за моим смехом.

— Порой вы меня настолько выводите из себя, ваше сиятельство, что я начинаю сомневаться, а хорошая ли это вообще затея. И ведь не делаете же вроде ничего такого, уж мне ли не знать. А может, в том и причина…

— Роман Степанович, — я перестал улыбаться. — Вы не зря сомневаетесь. И, прежде чем мы закончим это дело, давайте всё разъясним. Я всегда буду действовать в первую очередь в своих интересах. В своих и моей семьи.

Я чуть помедлил, приблизившись к очень опасной грани. Меня не заботила угроза быть неверно понятым с точки зрения государственных дел. Я не хотел задеть чувства человека, тоже ставшего мне близким. Видя, как он напряжён и вымотан, я всё же постарался подобрать слова.

— Полагаю, в этом мы с вами похожи. И мне это нравится, ведь для вас интересы империи — личное дело. Я это вижу и уважаю. Пока мы идём в одном направлении и, надеюсь, так будет в будущем. Прошу лишь не выдавать наше сотрудничество за долг либо подобное. Не думаю, что кому-то из нас это требуется.

Баталов молчал долго. Было так тихо, что я слышал биение своего сердца. Спокойное и размеренное. Да, я мог сейчас заполучить врага, с которым справиться весьма сложно. Но я верил в благоразумие человека, стоящего передо мной. Менталист был одним из умнейших людей, что я встречал в жизни. Иногда слишком увлечённым работой, иногда действующим жёстко. Но очень умным.

Мы стояли в полумраке роскошного интерьера. Со стены на меня глядел портрет какого-то из императоров. С лёгкой усмешкой, но с грустными глазами. Да уж, править отнюдь не весело, а очень утомительно.

— Вы честны со мной, и я это очень ценю, — наконец заговорил глава конторы, голос его был приглушённым и слегка зловещим. — Моей первой мыслью было запереть вас в Трубецком бастионе. В одной из тех камер, откуда не выбраться никому. Запереть и забыть на время.

Не было это угрозой, так что я понимающе кивнул. Я бы, пожалуй, тоже испытал подобное желание на его месте. Насчёт того, что никому не выбраться, правда, не согласился бы. Но лучше не вслух.

— А потом понял, что вы правы, — продолжил Баталов. — Мы очень похожи. У нас разное призвание, но образ мышления сходный. Вы, как и я, сделаете всё ради результата. И этот результат будет во благо другим, вот что важно. Точно не во вред. К чему мне требовать от вас конкретного мотива, когда я получаю нужный мне результат?

Всё же однозначно умнейший человек.

— Я постараюсь больше не думать о ваших мотивах, Александр Лукич. Если вы, в свою очередь, постараетесь… — его глаз дёрнулся, но более ничего не выдало его эмоций: — не говорить о них настолько прямолинейно. Я бы сказал, категорично.

— Договорились, — я протянул ему руку, и он сжал её так, что хрустнуло.

— Его императорское величество ждёт, — менталист взглянул на часы и вздохнул. — Чёрт, мы уже неприлично опаздываем. Вы не передумали?

— Я принял решение.

— В своих интересах? — не удержался он, усмехаясь.

Буря однозначно миновала, и я внутренне выдохнул. Неприятно ссориться с хорошими людьми, просто по-человечески неприятно. Но и поступаться своими принципами тоже не дело.

— Исключительно в них, — подтвердил я.

Так и было. Преимуществ оказалось больше, чем недостатков. Многие вещи новый титул сильно упростит. Ценой тому новые обязательства, но уж с ними я справлюсь.

— Тогда хорошо. Поторопимся, ваше сиятельство. Уже почти, ваша светлость, — его смешок стал завершающей нотой нашего столкновения.