Наверное, ей удалось спастись. Выбралась и пошла за помощью. И Эмму взяла с собой.

– Папа, – сказала Кэтрин, потянулась между сиденьями и дернула отца за рубашку. Тот не шевелился.

Все хорошо, в кино всегда так бывает. Люди ударяются головой и ненадолго теряют сознание.

Скоро отец застонет, сядет, встряхнет головой. Голова у него разболится, на лбу вскочит шишка размером с яйцо, потому что он ударился о руль. Шишку надо будет забинтовать, но сперва он поможет им выбраться из машины. Потом они найдут маму и Эмму, а после папа отправится за помощью.

– Хватит, – сказал Морис. – Надо выбираться отсюда. Надо открыть эту дверь.

Кэтрин потянулась, схватилась за ручку и со всей силы толкнула дверь от себя. Та заскрипела и поддалась на несколько дюймов.

– Помоги.

Вместе они толкнули дверь, и та с металлическим лязгом распахнулась. Морис и Кэтрин вытянули руки над головой, думая, что дверь сейчас упадет обратно, но та так и осталась открытой. По щекам забарабанил дождь.

Кэтрин выбралась первой. И лишь когда вскарабкалась на дверь, поняла, что потеряла очки. Она носила их с детского сада; впрочем, в темноте под дождем от них было мало толку.

Одна фара еще светилась и не ушла под воду – единственный источник света в темноте. Волна с белым гребнем разбилась о крышу машины, прижатой к большому камню. Кругом бушевала пенная река. Рев шумящей воды и в машине был громким, а теперь оглушал. К нему примешивался перестук гальки, которая катилась по речному дну, гонимая течением. Кэтрин крепче схватилась за металлическую дверцу. Упадет – и ее смоет мгновенно, даже вскрикнуть не успеет. Она повернула голову, посмотрела назад. Там была лишь темнота, идти в ту сторону не было смысла. Напротив нее из воды торчал камень, в который уперлась машина. За ним просматривались смутные силуэты – кажется, деревьев.

Она посмотрела вниз, на лица братьев.

– Тут большой камень. Мы можем на него залезть.

– А дорогу видно? – спросил Морис.

– Нет.

– Где-то рядом должна быть дорога.

Кэтрин протянула руку.

– Дай одеяло.

Морис в кои-то веки не стал ей перечить. Одеяло промокло: она еле его подняла. Отжала, прижимая к дверце машины, но под дождем шерстяная ткань мгновенно пропиталась водой.

Вытащить Томми оказалось нелегко. Он, кажется, не понимал, чего от него хотят. Наконец он вылез, сел рядом с ней на дверцу и уставился в одну точку.

Еще сложнее оказалось с Морисом. Тот дышал резко и судорожно, втягивая воздух всякий раз, когда шевелил пострадавшей ногой. Дважды вскрикивал и падал. Наконец и он залез наверх. Она указала в темноту.

– Вот. Видишь?

– Что?

– Можно вскарабкаться на те камни. Пойдем.

Перелезть с машины на камень оказалось не сложнее, чем выйти из вагона метро на платформу. Морис обнимал Кэтрин за плечо. Томми слепо шел за ними, как щенок, которого достали из мешка.

Перебираясь с камня на камень, дети наконец добрались до берега. Их била неуправляемая дрожь; мокрая одежда прилипла к телу. Они стояли и смотрели на горящую фару автомобиля. Намокшие волосы облепили лица. Руки безвольно свисали вдоль тел, с кончиков пальцев на каменистую почву стекала вода.

– Отец скоро проснется, – тихо проговорила Кэтрин. – Он сам выберется. И мама тоже, – добавила она, вдруг ощутив себя виноватой, что забыла про маму, пусть даже на несколько секунд. Морис промолчал. Заморгал, смахивая капли с ресниц.

Кэтрин знала, что фары питались от аккумулятора. Если случайно открыть дверцу – однажды мама так сделала, – маленькая лампочка в машине останется гореть, и даже этого хватит, чтобы «аккумуляторы сдохли». В начале поездки отец об этом предупреждал. Рано или поздно аккумулятор сядет; наступит полная темнота. Она оглянулась. За спиной лишь косой дождь и темные силуэты деревьев.

– Надо укрыться от дождя, – сказала она.

Морис ничего не ответил. Он осел на землю и уткнулся в грудь подбородком.

– Морис.

Он поднял голову. Глаза сверкнули в полумраке.

– Что?

– Надо найти укрытие, иначе нам конец.

14 ноября 2010 года

Сюзанна с двумя внуками стояла на пороге своего лондонского дома и смотрела, как автомобиль сына подъезжает к дому под дождем. Над крышами домов на противоположной стороне улицы возвышался купол Имперского военного музея. Тим ушел за машиной, мальчики остались с ней. Теперь он парковался вторым рядом; в сгущающихся сумерках мигали оранжевые аварийные огни. В доме зазвонил телефон.

Пусть сработает автоответчик, подумала она.

Тим привозил мальчиков из Брайтона два раза в месяц по воскресеньям. Сюзанна всегда ждала этих дней. Иногда они шли в итальянский ресторан через дорогу или в греческий – тот нравился ей меньше, но сын его любил. Когда ей хотелось что-то приготовить – а это случалось через раз, – она готовила обычно жаркое из ягненка. Бывало, мать мальчиков, Астрид, тоже приезжала, но чаще Тим был один. Сюзанна не обижалась на отсутствие Астрид: сноха много работала, в выходные ей наверняка хотелось побыть одной.