Шрифт:
– Хочешь пить?
Брат кивнул. Она подошла к реке, но емкости для воды не было, и она набрала воду в ладони. Вернувшись к Морису, влила ему в рот оставшуюся в ладонях воду. Он облизнул губы; его язык побелел.
– Еще хочу.
– Я принесу еще. – В этот раз удалось донести еще меньше. – Я помогу тебе подойти к реке.
Морис покачал головой.
– Нет. Нога очень болит.
– Где?
– Внизу. Голень.
Кэтрин села на корточки и посмотрела, но у него были такие грязные штаны, что она толком не разобрала, что перед ней – грязь или кровь.
– Не трожь!
Она попыталась приподнять низ брюк пальцем.
– Надо посмотреть.
– Нет. Скоро кто-нибудь придет за нами. – Он взглянул на верхушку утеса в облаках.
– Дай посмотреть, Мо.
– Нет. За нами придут и отведут меня к врачу.
Морис озирался по сторонам, будто ждал, что из-за деревьев вот-вот появится полицейский или машина скорой помощи. Она подергала его за джинсы.
– Хватит.
– Расстегни ремень.
– Нет.
– Я должна осмотреть ногу! Мо, пожалуйста.
Он затряс головой, но потом повиновался.
– Только не трогай! Пообещай, что не будешь трогать.
– Ладно.
– Обещаешь?
– Да, обещаю. А ты лучше сядь на землю.
Морис потихоньку сполз с бревна и сел на землю, прислонившись спиной к посеревшему от влаги дереву. Он не глядя расшнуровал второй ботинок, помог сестре расстегнуть пряжку на ремне, а потом, немного стесняясь, расстегнул пуговицу и молнию на джинсах. Взглянул на облака, часто и прерывисто задышал, надувая щеки. Джинсы спустил всего до колен, и было уже очень больно.
– Погоди.
Несмотря на холод, его лоб и переносицу покрыла испарина. Руки дрожали. Кэтрин ждала, пока он приготовится, отмахиваясь от насекомых и хлопая себя по ногам.
– Давай, – скомандовал он.
Хорошо, что Морис не смотрел, когда она наконец стянула с него джинсы. Нога от стопы до колена покрылась пятнами разных оттенков красного, синего и лилово-желтого. Стопа так распухла, что перестала быть похожей на стопу. Кожа натянулась, как на переспелой сливе, которая вот-вот лопнет, стоит лишь слегка на нее надавить.
– Сломана? – спросил он.
– Не могу понять.
Морис посмотрел вниз, и Кэтрин услышала, как он застонал. Быстро отвернулся, и его вырвало фонтаном; соседние камни забрызгало рвотой. От этого запаха ее саму затошнило, желудок сжался, и она вынуждена была отойти. Упершись руками в колени, она закашлялась.
– Прости, – тихо проговорил Морис.
– Ничего страшного.
Наконец она приготовилась снова к нему подойти, стараясь не смотреть на лужицу рвоты на земле. Дышала ртом.
– Меня бы тоже стошнило, – сказала она. – А меня и стошнило, помнишь? Вчера, в машине.
– Правда?
– Да. Не помнишь?
– Нет.
Рядом, нарушая тишину, шумела река.
Наконец Морис заговорил:
– В багажнике есть аптечка.
Кэтрин почувствовала себя глупо: почему она сама не догадалась? Папа же доставал аптечку, когда Томми порезал палец в день отъезда из Веллингтона.
– Попробую ее достать, – сказала она.
– Давай иди, – сказал Морис, как будто она спрашивала его разрешения.
– Сперва проверю, как там Томми.
– Ладно.
Она подошла ко входу в пещеру и вгляделась в темноту.
– Томми, – позвала она тихо, чтобы он не испугался. – Томми, ты спишь?
В сумраке за корнями что-то зашуршало, и вылез брат. Он был весь в грязи и щурился от яркого света.
– С тобой все в порядке?
Он не ответил. Кэтрин помогла ему встать, отряхнула грязь с одежды, но он вздрогнул и отпрянул.
– Так-то лучше, – соврала она.
Томми исполнилось семь лет. Для своего возраста он был крупным мальчиком. Отец часто говорил, что он вырастет и станет похож на его старшего брата дядю Артура – бородатого здоровяка, который жил в Шотландии, преподавал в университете и курил трубку. Дядя Артур не нравился Кэтрин. Он никогда не улыбался и пах табачным дымом. Ей не хотелось, чтобы Томми вырос и стал на него похож.
– В чем дело, Томми? Посмотри на меня.
Его лицо было пустым, и ей стало не по себе. Вдобавок расширился его правый зрачок, и из-за черного стало почти не видно серо-зеленой радужки. Она взяла его за плечо. Он поежился.
– Стой смирно, хочу посмотреть. В чем дело? Смотри на меня.
Она заметила в его волосах с правой стороны запекшуюся кровь и осторожно коснулась этого места. Томми замычал и резко ударил ее по лицу.
– Нет, Томми, нет!
От шока слезы брызнули из глаз. Томми никогда ее не бил, ни разу, даже когда был маленьким. Он всегда был таким тихоней.