Сегодня там дежурил дед Лагот со своей верной собакой Тихако. И так уж вышло, что он преспокойно пропускал знакомых молодых людей, жаждущих уединиться в укромном месте. Но он никак не пропустил бы глупую Айку, притащившую из леса неведому тварь, предложи она ему за проход хоть все богатства Арханура. Такой уж был этот упёртый принципиальный старик. Вейгер, в свою очередь, торговаться с ним и не думал. По началу он собирался просто нейтрализовать дозорного. Но, чуть погодя, догадался, как можно использовать его в своих целях.

Зверолюд без лишней суеты добрался по зарослям до опушки леса. Преодолев последний заслон растений, он увидал раскинувшееся на километры золотое море, растёкшееся по волнистой равнине. То тут, то там стояли одинокие амбары, по обычаю окрашенные в жёлтый. На их стенах с восточной стороны были изображены большие белые символы богини плодородия Харануш. Узкие тропинки и широкие дороги изрезали набитые колосьями поля, вдоль и поперёк. На юге виднелась окраина Харачуна, в виде ряда одноэтажных желтоватых домиков, ограждённых плетёными заборами. Чуть ближе можно было заметить провал канала, подающего воду от реки протекающей на западе. Через этот канал проложили деревянный мостик, и на нём сейчас растерянно бродила мутная сине-белая точка. Айка даже с такого расстояния, казалось, вела себя очень подозрительно и принуждённо.

«Не быть тебе лазутчицей.» — удручённо подумал мужчина и отвернулся, окидывая взглядом приятный пейзаж.

Рваные облака синеватыми приплюснутыми комками зависали над пшеничным морем. Ветра разгоняли по его поверхности рябь, вызывая гомонящий шелест, похожий на шум дождя. Снова причаститься к человеческой цивилизации, после нескольких дней брыканий по дикарским захолустьям было приятно. А ведь до этого Вейгер и пол дня не пробыл в поместье, неподалёку от столицы. Что уж вспоминать о полугоде предшествующих победе над Чантрахаром блужданий по удалённым горным массивам…

Старого вояку разом охватили ностальгия, благостное чувство патриотизма и острое желание посидеть в тишине и покое, чтобы никто его не донимал.

«Что не говори, а родина всех милей…» — подумал воин, который пролил немало крови во благо сих земель — «Наверное, это ленивый характер Пауля на меня так влияет… Ну всё, хватит! После моего поступка, не имею я больше права даже думать о покое. Бессмертие и ежедневная борьба за секс мой удел.»

Старика должного охранять посевы нигде не было видно. Единственное движение на горизонте, кроме мнущейся на мосту Айки, происходило далеко на западе, аж у самой реки. Пастухи привели стадо коров на водопой и несколько запряжённых телег колесили в разных направлениях, кто куда.

Котопёс вышел вперёд и приблизился вплотную к полосе крайних покосившихся колосков. Он ещё раз обвёл взглядом всю округу и ничего нового не обнаружил. До желанной кладовой отсюда было метров двести.

Пауль набрал в грудь побольше тёплого летнего воздуха, положил в рот четыре пальца и громко, протяжно засвистел. Краем глаза он заметил, как доярка на мосту аж подпрыгнула. Она-то ждала, что он будет выманивать на лисёнка. Наверняка, девушка сейчас очень запереживала и уже пожалела, что позволила втянуть её в это.

Первой из ржи резко выглянула широкая, белая с коричневыми пятнами собачья голова. Она сразу, чётко определила направление откуда исходит посторонний звук и уставила туда свои тёмные глаза. Псину от кромки леса отделяло около пятидесяти метров.

Котолюд немного удивился, что она сходу не помчала на него. Видимо, была хорошо надрессирована. В итоге, Тихако предпочёл пару раз гулко гавкнуть. По низкому тембру зверюги угадывался размер её туловища, скрытый за пшеничными побегами. Теперь Вейгер полагал, что для выныривания головы, ей не пришлось даже подниматься на лапы.

Через секунд пять, возле питомца показался хозяин. Загорелый, аки фундук, голый по пояс, щуплый жилистый старик, с большой кожаной сумкой повешенной на плечо. Это был не тот горец, что отделал самонадеянного Брода в молодости. Но перерожденцу всё равно не понравились две маленькие косички заплетённые из седых волос, по бокам от морщинистого лица. Такие обычно делали себе североарханурские воины, после получения первого ранения в бою. Во всяком случае, так было во времена Вейгера. Когда же легендарный полководец загадывал желание, этот седовласый мужчина ещё и не родился. С тех пор обычаи могли поменяться.

Пристальный взгляд Лагота сориентировался по направлению собачьей морды и быстро отыскал силуэт странной ушастой твари на фоне стены леса. Длинные утолщающиеся к предплечьям руки деда принялись что-то крутить у пояса. Его кривой рот приоткрылся и издал прерывистые, клацающие звуки. Пятнистая псина резво отреагировала на них — обернулась на хозяина, и взгляд у неё сразу подобрел.

Одна рука старика неожиданно подняла вверх верёвочную пращу, готовую к раскручиванию. Вторая нырнула в сумку и достала оттуда гладкий камушек. Крючковатые пальцы ловко вложили снаряд в кожаное гнездо.