Пока он рассуждал, девушка подошла к корзинке и подняла её с земли. Глянув на зверёныша, она с тоскою проговорила:

— Ну-э-х… Мне нужно идти собирать ягоды, а то батюшка рассердиться. Скажет, я бездельничаю.

Течение времени для Вейгера замедлилось в десятки раз. Он понимал, что рыбка почти сорвалась с крючка и нужно действовать решительно, чтобы уломать приятельницу на секс. Больше всего его удивляло, что Призма никак не реагирует на отказ оптимального партнёра для зачатия наследника от развития взаимных чувств. Неужели ей плевать будет ли человек загадавший желание учинять насилие над невинными? Хотя… Это был риторический вопрос. Стоило перерожденцу задать его себе, как он сразу осознал, что древнему магическому артефакту абсолютно плевать на общелюдские нормы морали. Если потребуется Призма принудит Вейгера трахнуть что-угодно, что сможет сформировать из его семени плод. И плевать на добровольность начал и пожелания сторон.

— Пройдешься со мной? Поболтаем. — предложила Айка, чем вывела Пауля из глубоких рассуждений. — Теперь-то мы можем поболтать.

А? — всполошился юноша — Да. Давай пройдёмся.

Он тоже отряхнулся от крошек, осмотрелся по сторонам, удостоверился, что никто за ними не следит, подошёл к подруге и встал сбоку от неё. Вместе они пошагали по тропинке, уходящей от порослей шиповника на восток. Девица пару раз бросила на спутника улыбающийся взгляд и больше не глядела. Хоть она и предложила поболтать, но сама лишь застенчиво молчала. Старому воину было не привыкать трепаться часами на пролёт, развлекая женщин смешными байками. Но сейчас ему требовалось нечто большее, чем пару похабных анекдотов, чтобы в течении одного дня основательно привязать к себе милую юную доярку.

— Хочешь, устроим небольшое приключение? — затейливо предложил он.

Девушка посмотрела на него озадаченно и одновременно грустно.

— Этот твой отчим наверное житья тебе не даёт. — сказал парень и невзначай коснулся юбки селянки хвостом.

— Угхум… — с хрипотцой нерешительно промычала та в ответ.

— Не представляю, как ты там с ним? У меня здесь свобода! Иду, куда хочу, делаю, что хочу. Никого не боюсь! И каждый день живу, как в последний.

Айка протяжно огорчённо вздохнула и ничего не ответила. Тогда зверолюд резво выскочил вперёд и преградил ей путь.

— Ты ещё много лет с этим старым козлом проведёшь. И все они будут такими же унылыми и безрадостными. Позволь я хотя бы на один денёк тебя развеселю. Ну не могу я смотреть, как такая красавица изнывает от тоски.

Хвост у Пауля за спиной пару раз дёргано взмахнул. Вейгер отметил, что это происходит непроизвольно, и ему трудно контролировать свой пушистый отросток в моменты эмоционального напряжения.

Простолюдинка постояла на месте, глядя вниз. Потом подняла взгляд на полное надежды лицо котопса.

— И что же ты хочешь сделать?

Том 2

Глава 5. Кот и доярка (часть 3)

Вейгер лежал спиной на широкой горизонтальной ветви, на высоте трёх метров от земли, свесив хвост, облокотив голову затылком на древесный ствол и скрестив ноги. Оказывается отдыхать на дереве очень даже удобно, когда ты котолюд, и совсем не страшно, если не делать резких движений. К тому же, мужчина был уверен, что при ясном уме он сумеет сгруппироваться и предотвратить падение. Ведь, как показала практика, Пауль умеет лазить по веткам едва ли не лучше Чачаунора, несмотря на человеческие ногти.

Сейчас он глядел на покачивающуюся на ветру лиственную рябь и ждал возвращения Айки из Харачуна. До посёлка отсюда было не более пары километров, так что прибежать она должна уже вскоре. Перерожденец немного нервничал, удастся ли молодой доярке сделать то, что он ей поручил. Хватит ли ей смелости не отказаться от авантюры на полпути. Она ведь может просто проигнорировать желание приятеля, плюнуть на всё и остаться дома.

Вейгер условился сам с собой, что прождёт девушку на этом же месте вплоть до темноты, пока ему не захочется спать. Призма никак не отреагировала на его мысленное заявление. Таким образом старый воин догадался, что всё в порядке и подруга, скорее всего, вернётся.

Предстоящую драку с Тихако, он успел обдумать раз эдак сто. Не хватало сведений о росте, весе и длине лап пса. Поэтому араханурец, на всякий случай, прокрутил в голове планы борьбы с собаками пятнадцати разных пород. По поводу деда Лагота, он вообще не переживал. Чем бы старик не был вооружён, вилами или топором, легендарный полководец уложит его лицом в землю, используя не более двух пальцев.

Перерожденцу вспомнилось, как он лет в двадцать пять-тридридцать, будучи командиром развед-отряда попал в захолустную горную деревеньку. Все арханурские бойцы, включая Вейгера, ожидали, что там будут жить отсталые дикари, с которыми придётся провести короткий разговор огнём и мечём. Но оказалось горцы были очень даже умны и образованы. Они приняли отряд чужаков, как желанных гостей и пригласили их к столу. Тогда молодой командир приказал своим людям отказаться от любой еды предложенной горцами и есть только пищу принесённую с собой. На этой почве у Вейгера и главаря удалённой общины возник конфликт. В ходе него ещё не опытный и спесивый мужчина в открытую обвинил хозяина дома, что он намеревается их отравить. Главарь, выглядевший аки дремучий старик лет семидесяти, посмеялся с знатного мужа и заявил, что если бы он хотел убить пришельцев, то яд ему не потребовался бы.

Вейгер уже в том возрасте считался одним из сильнейших воинов королевства, и дабы не ударить в грязь лицом перед подчинёнными вызвал самоуверенного старца на дуэль. Когда он увидел, что горец собирается драться с ним голыми руками, араханурец снял с себя пояс с ножнами и оголил ладони от перчаток.

Так жёстко его не отделывали ещё ни разу в жизни. Бойкий командир успокоился лишь, когда старик сломал ему несколько рёбер и обе руки.

Весь период выздоровления молодой мужчина провёл в лагере у подножия горы, с мыслями о том, чтобы прийти в деревню к удивительному воину и обучаться у него его мастерству. Вернутся на ту гору Вейгер смог лишь через год, после окончания их похода. К сожалению, к тому моменту тайное поселение было уничтожено, скорее всего, горными троллями. Все его жители пропали, а приключенец так и не смог отыскать ни одного из них, за всю свою жизнь.