Папа дал этим Прошиным денег, заявление они забрали. Юльку во второй раз в жизни он выпорол ремнем.

Мама повезла сестру к старцу — она к тому времени основательно помешалась на этих монастырях, — но Юлька вышла на какой-то полузаброшенной станции в соседней области, стоило маме уснуть. Домой Юлька вернулась на попутке. Ее привез какой-то армянин, который долго распылялся у нас на кухне о распущенности русских девушек.

В дальнейшем я предпочел отдалиться от семьи настолько, насколько возможно. Меня раздражали православие матери и пьянство отца, а за Юльку вообще было стыдно: вскоре после того случая с сапогами ее все-таки поставили на учет в инспекции по делам несовершеннолетних. За ней закрепилась слава заводилы среди местных быдло-девчонок. К окончанию школы, правда, она вроде как взялась за ум: не только перестала драться, но и выправила оценки.

Перед получением диплома я с удивлением узнал, что папа устроил меня в военную часть в том городе, где они и обосновались пять лет назад. Я говорил, что не прочь уехать куда-нибудь, как он в юности, но отец был непреклонен:

— Пока ты жил с нами, вы с Юлей хоть и не ладили, но она, по крайней мере, вела себя относительно нормально.

— Так сейчас-то все уже хорошо, — попробовал возразить я.

— Ничего хорошего, — сказал папа. — Теперь она плачет каждый день и постоянно ест.

— Я-то тут при чем?!

— Ну, Юрочка, — начала мама. — У вас же вроде наладились отношения. Я имею в виду, более или менее. Чего перебирать эти детские обиды? Вы же можете относиться друг к другу по-доброму. Мы с папой стараемся сейчас не ругаться и видим, что она меньше расстраивается. Может, если в семье будет мир, все наладится? Мы проходили психолога, когда Юлю на учет поставили, так вот, она сказала, что агрессия всегда родом из семьи.

— Жить я с вами в любом случае не буду, — сказал я.

— И не надо здесь жить! — воскликнула мама. — Если вы будете снова делить одну комнату, конфликты неизбежны. Нужно поменять отношения. Может, например, ты подарок ей сделаешь?.. Новый год скоро, подари ей что-нибудь.

Я не помню, чтобы когда-то делал Юльке подарки. Но, как ни странно, идея показалась мне неплохой. К тому же исподволь я чувствовал какую-никакую, а вину, поэтому внутренне согласился с мамой: нужно ее поздравить.

Конечно, если бы я знал, как эта тварь отреагирует, поберег бы деньги. Она швырнула подарок мне в лицо. Что это был за подарок? Да неважно, хорошая, дорогая вещь.

Тогда я понял: никаких отношений с ней я налаживать не буду, просто навсегда попытаюсь о ней забыть. И у меня почти получилось! Но все изменилось как по щелчку пальцев.

Сначала она все рассказала родителям. Причем какую форму, сволочь, для этого выбрала!.. Праздновали Новый год, и она взяла слово. Нет, ну ты представляешь?.. Наверно, ожидала, что они проклянут меня или еще что… Но мать заладила, что надо помириться-исповедаться-причаститься, а отец… Отец сошел с ума. И я никогда не прощу Юлю за это.

Я это говорю не потому, что люблю отца. Нет. Может, в детстве что-то к нему и было, но сейчас я его даже не уважаю. Пьянство, мат, побои… Даже не в этом дело. Знала бы ты, как он всю жизнь перед начальством пресмыкался!.. Но разве он заслуживает закончить жизнь в сумасшедшем доме? Ведь мать того и гляди уйдет в монастырь. Послушницей вот поехала… Юлька, что ли, за ним ходить будет? Сомневаюсь. У нее ведь и к отцу, который так ее любил, куча претензий — ах, он наносил ей детские травмы!.. А ведь это она своей так называемой правдой обрекла его за безумие.

Что ты говоришь? Почему бы мне не взять отца на себя? А с каких пор у нас мужики занимаются больными родственниками?

Но самое ужасное даже не это. Отец — алкаш, туда ему и дорога. Этой твари оказалось мало очернить меня перед родителями. Она встретилась с моей женой и в подробностях все ей рассказала. Итог — Ира со мной разводится. Увижу ли я свою дочь? Не знаю…

Потом эта сволочь написала в Инстаграме пост с моей фамилией, датой, когда мы у бабушки были, в общем, будто заяву в полицию накатала, только еще приукрасила всякими метафорами. Типа я уничтожил ее душу, и все такое. Такая вся жертва. Видела бы эту жертву — с губищами и жопой!..

Меня даже из друзей начали удалять. Нет, конечно, кое-кто звонил и писал: «Юрец, мы не верим», «Она все врет, бабы со своими изнасилованиями совсем уже поехали!» или «У нас на работе одна сука тоже мужика оклеветала, он в суде добился моральной компенсации». Но что я мог ответить? Я молчал.

Все-таки она победила.

— Мне кажется, что такого не бывает… Ты — такой представительный мужик. Офицер. Не алкаш, не наркоман, а получается, насильник. Может, ты актер и к роли готовишься? Или психолог — эксперимент ставишь?