– И это стало приключением?

– Приключение – это всегда что-то новое. Когда не знаешь, чего ожидать. Вырываешься из рутины. Выключаешь автопилот и снова начинаешь чувствовать.

– Чувствовать?

– Когда в последний раз ты чувствовала себя живой?

Смотрю в окно и вижу поля маков. Чудесный вид. Потихоньку темнеет, настроение по-весеннему прекрасное. Он об этом? Окажись я сейчас в поле, вдохнув аромат цветов, почувствовала бы я себя живой?

– Каждое утро, когда звонит будильник, – иронизирую в ответ.

Патрик смеется и пристально смотрит мне в глаза, как будто ждет другого, искреннего ответа.

– Откровенно говоря, уже не помню, когда чувствовала нечто подобное. Видимо, это было очень давно, – признаюсь я. Повисает пауза.

– Можешь рассказать мне еще о своих приключениях?

Его глаза загораются.

– Ну конечно. На днях мы впервые пробовали китайскую еду.

– Серьезно? – скептически смотрю на него. Он смеется?

– Не лапшу быстрого приготовления из супермаркета. А то, что действительно едят в Китае.

Смотрю на него, как будто он вдруг начал говорить на китайском, – внутренне улыбаюсь своему каламбуру.

Он продолжает:

– Расскажи я сейчас, что мы ели, ты расстроишься. Или испытаешь отвращение. Я понял, ты вегетарианка.

– Не переживай. Я не из тех, кто читает лекции.

Никогда не понимала, почему люди оправдываются, когда едят собак, ведь свинина кажется им совершенно нормальной. Для меня оба этих животных равнозначны. Но в одних странах их держат в качестве домашних питомцев, а в других употребляют в пищу. Ну что же.

– Ну ла-а-адно, – начинает он осторожно, следя за моей реакцией. – Мы ели свиные уши.

– То есть?.. – спрашиваю, позволяя словам осторожно растаять на языке. Свинья. Ухо. Вижу свиное ухо и громко восклицаю: – Фу-у.

– Говорил же, это не для слабонервных.

– Подловил. Это звучит отвратительнее, чем я думала.

– Все еще хочешь узнать больше?

Не знаю, готова ли. Прикусываю нижнюю губу.

– Давай, – в конце концов стоит выслушать, даже если это никак не пригодится мне в дальнейшем. И слегка отвратительно.

– Утиный язык.

– Ой, все! – у меня вырывается стон. – Этого достаточно. Не надо больше. Лучше расскажи о любом другом приключении.

Пожалуйста, пусть эти картинки исчезнут и больше никогда не всплывают в моем воображении. Он смеется, вскидывая руки.

– Я предупреждал, – подхватывает кружку и наполняет ее новой порцией кофе. – Что еще… Впервые катался верхом.

– На лошади? – недоумеваю.

– Угу. Всегда побаивался их. Такие большие и непредсказуемые. Но каким-то образом они еще и очень умные. Много лет назад я проходил реабилитацию в Линдау. И там была конная прогулка. Как часть терапии. Было впечатляюще.

– Конная прогулка, – повторяю я. – То есть ты гуляешь по парку на лошади?

Патрик смеется:

– Не совсем. Каждому выделили лошадь, ее разрешалось вести на поводке. Если ты не ведешь ее, она ведет тебя. Нужно было обозначить лошади свои границы и отстоять их. Иначе она не признала бы в тебе главного.

– Я бы вряд ли победила. Я кто угодно, только не главная.

– Тут дело не в доминировании. Речь о том, чтобы направлять, быть последовательным, внимательным. Трудно описать. Это частично помогло мне лучше себя понять, осознать некоторые проблемы.

– Зачем для этого становиться главным? – спрашиваю вновь.

– Тебя это зацепило, да? – интересуется он.

– Просто почему всегда находится кто-то, кому надо управлять? Почему бы не побыть на одном уровне? На равных?

– Хороший вопрос. Наверное, потому что иначе все вый-дет из-под контроля?

– Да, но зачем навязывать свои правила лошади? Это же лошадь! – внезапно во мне снова вспыхивает гнев.

– Слушай, ну это все же больше про установку личных границ, а не про доминирование. Я же говорил. Если у всех получится их соблюдать, то уже нет главных. Наверное, я как-то не так рассказал с самого начала. Я чувствовал, что мы с лошадью на равных, понимаешь? Просто соблюдаем взаимоуважение.

Задумчиво отпиваю кофе.

– А можешь рассказать подробнее? Я не до конца поняла.

– Дай подумать. Тогда мне хотелось, чтобы лошадь просто шла рядом. Чтобы никто никого не вел. И это работало, пока мои мысли крутились вокруг животного, а не причин, которые привели меня в клинику.

– А что случилось потом? – я ставлю чашку на стойку.

– Как только я стал думать о плохом, лошадь остановилась и дальше не пошла.

– Значит, вы не были на равных. Ты ведь не хотел останавливаться, значит, лошадь нарушила твои границы.