Дыхание перехватывает. Попытки найти разумное объяснение себя исчерпали.

Я должна увидеть своими глазами… Что? Сама не знаю. Тогда и разберусь.

Некоторое время ищу выход наружу в бархатной тёмно-вишнёвой стене. Нахожу и для начала высовываю только голову.

Исторический сон продолжается: высокие стрельчатые окна, стены, затянутые гобеленами с изображениями рептилий с крыльями. Очень похоже на чей-то розыгрыш. Сейчас ворвутся люди с камерами, а я… О том, почему на мне часть купальника, стараюсь не думать. Всему найдётся разумное объяснение позже.

Оглядев постель, обнаруживаю в ногах аккуратно сложенное покрывало. Заматываюсь в него и наконец покидаю ретрокровать.

Первым делом я направляюсь к окну, ступая босыми ногами по холодному полу. А потом долго смотрю на заснеженный лес.

Как это может быть?

Дверь за спиной распахивается, и я поворачиваюсь, уже не надеясь на то, что стала жертвой розыгрыша. Никаких людей с камерами. На пороге тот самый мужчина из бреда, только нормальный, без чешуи.

Если можно назвать нормальным человека в странной одежде из кожи и меха. Он похож на варвара, который шагнул в мир из какого-то исторического фильма. И в то же время для видения мужчина до ужаса реален. От него исходит осязаемый поток недовольства. Губы плотно сжаты, глаза прожигают меня насквозь.

Инстинктивно хватаю с подоконника массивный канделябр, готовясь защищаться. При этом второй рукой я стараюсь подтянуть вверх сползающее тяжёлое покрывало.

Мужчина делает шаг в комнату. Стискиваю в руке увесистый подсвечник. Хмыкнув, варвар останавливается.

– Пришла в себя? – резко спрашивает он. – Хорошо.

– Кто вы?

Мужчина игнорирует мой вопрос. Подходит к высокому старинному шкафу и распахивает его дверцы.

– Здесь одежда, – отрывисто говорит он, – женская. – Выберешь всё, что подойдёт, и убирайся.

– К-куда?

– Из замка. Чем быстрее, тем лучше.

Варвар разворачивается и, не глядя на меня, направляется к выходу. Сейчас он уйдет, а я так и останусь со всеми своими неотвеченными вопросами. Уже не так страшен этот грубиян, как собственное сумасшествие.

У меня прорезается голос.

– Да что происходит, в конце концов? – гневно рявкаю я. – Сказать можно нормально?

Варвар останавливается, не дойдя до двери, и медленно поворачивается. Взгляд его скользит по мне и останавливается на границе снова сползшего покрывала. Никаких драконьих глаз. Нормальные человеческие глаза глубокого синего цвета. Я бы даже сказала, красивые, если бы в них не было столько холодной ярости.

– Я что-то неясно сказал? – цедит хам сквозь стиснутые зубы. – Чем быстрее ты уберёшься из моих владений, тем целее будешь. Вчера я не позволил тебе замёрзнуть у своего порога, но на этом всё. Оделась и ушла.

И он снова поворачивается ко мне спиной. Никогда прежде у меня не было желания запустить канделябром в живого человека. Рука сама поднимается.

– Только попробуй! – раздаётся скрипучий голос.

Взвизгнув, я роняю предмет. Канделябр с грохотом обрушивается на пол. А я, шарахнувшись в сторону от заговорившего предмета, запутываюсь в покрывале и, споткнувшись, с неменьшим грохотом падаю рядом.

– Гаргулья задница, – с чувством произносит варвар, непостижимо быстро оказавшийся рядом. – За что мне всё это?

– За то, что не можете нормально объяснить, что происходит, – огрызаюсь я, потирая через покрывало ушибленную коленку. – Я не понимаю, куда я попала. И куда мне убираться?

Скрипнув зубами, мужчина неожиданно соглашается:

– Хорошо. Постараюсь объяснить вкратце. Но всего остального это не отменяет. Собирайся. Я жду тебя внизу через час. Можешь выбрать из женских вещей всё, что тебе необходимо.

– А чьи это вещи?

– Они нормальные и чистые, – жёстко отвечает мужчина. – Остальное тебя не касается.

С этими словами он выпрямляется и начинает разворачиваться, чтобы уйти.

– Погодите! – с отчаянием в голосе зову я. – А что мне делать с этим предметом?

Я с опаской кошусь на канделябр.

– А что с ним не так?

– Мне показалось…

Хочу сказать, что предмет разговаривает. Но тут же одёргиваю себя. Я уже не уверена, что ту фразу произнёс именно канделябр. Возможно, сам мужчина почувствовал или увидел по моей тени, что я замахнулась. А если мне только показалось, что звук исходит из предмета? Я выдам за реальность то, что мне почудилось, и меня отправят в местный сумасшедший дом.

Но варвар решает этот вопрос за меня. Его бровь удивлённо изгибается.

– Ты хочешь сказать, – говорит он, – что ты слышала то, что он сказал?

Значит, это был не глюк? Даже не знаю, что хуже.

– Ну раз так, думаю, для начала тебе стоит извиниться, – усмехается мужчина. – Едва ли тебе понравилось бы, если б тебя уронили с такой высоты на пол.

– Но… это же канделябр. Вы же не хотите сказать, что он разумен?

Варвар пожимает плечами.

– Мало о ком можно сказать, что он разумен, – философски заключает он, выходя.