Но заморачиваться на эту тему совсем не хотелось.

— Что ж, пошли, — уверенно сказал я. — Родителей беру на себя…

Сказав это, даже не представлял, что ждёт впереди. Понимал, убедить в чём угодно можно почти любого, главное — подобрать правильные и нужные слова и привести веские доводы. Если человек склонен верить, то обязательно согласится, а если нет, то и слушать не станет.

Пока шли к дому Дарьи, она как бы невзначай начала прощупывать почву. Ох уж эти женщины… Что она знала обо мне? Да ничего. Как и многие считала, что я такой же, как выписанные мною герои. Безапелляционно отождествляла меня с ними. При этом даже не допускала мысли, что иногда мне просто хотелось быть на них похожим или совсем наоборот. Человек всегда лучше, чем кажется, и хуже, чем хочет казаться… Но, как и прежде, разубеждать её не стал.

— Вы наверняка женаты… — Даша сделала паузу, видимо, ожидая услышать подтверждение. Но я промолчал.

На самом-то деле я не женат. Правда, иногда заглядывала ко мне Зинаида, но она не в счёт. С ней скорее дружба, не исключающая постель, и уж точно не любовь.

— Мне уже двадцать семь, — продолжила Дарья.

— Двадцать… сколько? — не удержался я. — Думал, ты гораздо моложе.

— Но это так. Двадцать семь, возраст, конечно, не критический. Но ещё чуть — и будет поздно.

— Что поздно, Дашенька? — непонятно, куда она клонит. — Молода, красива. Парни наверняка стаями кружат возле тебя.

— Парни, — горько усмехнулась она. — Настоящих сейчас нет. Один из них у меня уже был. Опыт есть. Трёх месяцев хватило на всю жизнь.

Ничего не понимал. Туман осмысления не только не рассеялся, а, казалось, ещё более сгустился. О чём это она?

— Арсений, вы верите, в любовь с первого взгляда?

— Ну… бывает, — осторожно кивнул я.

— Вот, скажем, встретились два человека, — Даша исподволь глянула на меня, — и поняли: они созданы друг для друга.

— И такое может быть, — вновь кивок с моей стороны.

— А ведь случается так, что один любит, а другому всё равно… — Даша не отрывала от меня взгляда.

Что она хотела понять? Чего увидеть? Но меня не смутить. И не такое видали. Только вот к чему всё это?

— Да таких случаев хоть пруд пруди, — пришлось согласиться и с этим.

— А как тогда надо поступать, если забыть нет сил, а вместе никак не получится?

— Ну не знаю… Постараться отвлечься, найти новую любовь, что ли…

— А если это невозможно?

— Тогда надо сделать так… — в голову мне пришла простенькая идея. — Для того чтобы суметь забыть, скажем, женщине, надо окунуться в омут чувств, то есть ринуться в объятия предмета воздыхания. А потом найти у него недостатки, разочароваться и понять, что он совсем не тот, о ком мечтала.

— Легко сказать… — задумалась Дарья. — А как реально претворить хотя бы первую часть в жизнь? Прямо так подойти и сказать, мол, давай обнимай, целуй и всё такое прочее?

— Если хоть какие-то чувства у него есть, поймёт и не откажет. А если нет, то это, возможно, уже не лечится. Но попробовать можно. Лучше сделать и потом жалеть об этом, чем не сделать и всю жизнь жалеть об упущенной возможности.

При этих словах Даша так посмотрела на меня, что мне вновь стало как-то не по себе. Казалось, вот прямо сейчас она бросится и загрызёт меня насмерть. Хищница этакая!

— Короток бабий век, — вдруг расслабившись, с ленцой сказала Дарья. Глаза при этом не отвела.

— Дашенька, тебе ли об этом переживать? — неуютно мне было под этим её взглядом.

— Как сказать… — с расстановкой протянула она, голосом умудрённой опытом женщины. — Пора уже подумать о малыше…

Вот к чему она это сейчас? Что-то в нашем разговоре меня начало беспокоить и настораживать.

— Дети это хорошо. Так в чём проблема?

— Ребёночка хочу, — призналась Даша. — Только трудно найти достойного отца своему малышу. Хотя… одного знаю, — вновь быстрый взгляд на меня.

Отца? Стоп, стоп, стоп! Что это значит? Меня посчитала достойным? Дела-а… И что теперь? Такого в обозримом прошлом у меня ещё не было. Да-а уж… Вот и договорились.

Но чему, собственно, было удивляться? Сам только что всё красочно ей расписал, мол, так и так… Да ещё эти мои достоверно-откровенные новеллы, — не знал, ругать себя или нет. — В книгах всё просто — захотел, и нате нам, чуть ли не на блюдечке.

Что интересно, Даша разговаривала со мной, как со старым знакомым. С другой стороны, как же могло быть иначе? Она читала мои книги, и я стал для неё родным и понятным? Стал… А мне каково? Она-то сама как завладела мной и всеми моими мыслями и побуждениями? Прямо чертовщина какая-то…

И, словно в подтверждение моих мыслей, Даша сказала:

— Много думала о вас. Представляла наше знакомство. Мне кажется, знаю вас много лет. Вы мне так близки… стали.

— Дашенька, вы меня придумали. А я ведь совсем не такой…

— Такой! — она аж ножкой притопнула. — Вы себя не знаете!

Ну да, спорить с женщиной себе дороже. Такой, не такой… Надо было бы мне сказать:

«Ребёночка… Что ж, я тоже не прочь. Результат не гарантирую, но процесс обещаю…» Но не смог. Говорить пошлости не хотелось.