— Арсений, почему вы молчите? Вы меня презираете, такую испорченную и бесстыжую?

И тут меня прорвало.

— Секс сродни пище. Без необходимого количества того и другого полноценно, повторяю — полноценно(!), человек жить не может. Безусловно, если, скажем, его кормить только хлебом, он от голода не умрёт… Но и сыт не будет. Однообразная еда приедается, поэтому трудно отказаться от чего-то свеженького и вкусненького.

— Вы так считаете? — Даша изо всех сил пыталась найти ответ в моих словах.

— Конечно! Так почему же в сексе должно быть иначе? Чем, по большому счёту, одно отличается от другого? Да, можно себя заставить и принудить есть только хлеб. Но, простите за грубый вопрос: какого рожна?

— Арсений, вы сейчас пытаетесь меня оправдать? — столько надежды было в её взгляде… — Тогда как же традиции? Женщина не должна сама предлагать себя мужчине. Ведь правда?

Пытался оправдать её? Нет. Скорее, старался убедить самого себя.

— Не совсем, — ответил я. — Да, есть общественное мнение, мораль, чувство долга наконец. Но что это, как не зависть? Зависть тех, кто не может себе позволить более вкусного и необычного. И не потому, что не в состоянии или материально не обеспечен, а просто порой неоткуда взять. Ну, нет того, кто пришёлся бы по душе.

— Так вы согласны? — Даша растерянно смотрела на меня. Она уже ничего не понимала. — Мне так стыдно.

А я продолжил:

— Лучше стыдно, чем никогда. Не оправдываю дома терпимости, равно как и публичные. Но ведь если по любви или обоюдному желанию, без нажима и насилия? Это же совсем другое, когда не за деньги, а по зову сердца, пусть даже и на короткое время, на несколько прекрасных и удивительных мгновений.

— Поняла. Вы согласны! — Даша прижалась ко мне. — Вы не переживайте. Никаких последствий для вас. Это будет только мой ребёнок. Никаких претензий. Хотите, расписку дам…

Что тут скажешь? Всё смешалось: ребёнок только её, никаких последствий и претензий, расписка… А я как бы тут вовсе ни при чём? Да уж… Незавидная, хотя, признаться, приятная роль здесь отводилась мне.

Ну и как тут было оттолкнуть? К тому же её стремление совсем не противоречило моему собственному желанию…

Я молча наклонился и поцеловал её в губы — к чему слова?

— Пойдём домой, — впервые обратившись на «ты», Даша потянула меня из парка. — Я так счастлива…

— А родители? — мне всё ещё было как-то не по себе.

— Они на даче.

Вот пойми этих женщин. Только что родители были правильными, то есть, мыслили по-старинке. А теперь их уже нет дома, а она счастлива…

— Счастье — это свойство характера, — пытаясь осознать случившееся, медлил я с окончательным решением. — У одних в характере всё время ждать этого самого счастья. У других — непрерывно искать. У третьих — повсюду находить.

«Что делаю? — размышлял, следуя за ней. — Наверняка потом буду об этом жалеть. С другой стороны… Это будет и мой ребёнок. Сын или дочь. Дети… У меня никогда не было своих детей. А хотелось бы… Всё! — не в состоянии больше сопротивляться, решил я. — Будь что будет. Раскаяться никогда не поздно, вот согрешить можно и не успеть…»

— Мы назовём нашего малыша Сашей, — сказал. — Александра или Александр.

— Как скажешь…

Даша остановилась. Обняла. Пристально взглянула мне в глаза, словно пыталась найти в них что-то скрытое или тайное. Провела пальчиками по моим волосам, бровям, щекам.

В вышине ничего не понимающий месяц, наклонив худенький растущий серп, с удивлением смотрел на нас. Птицы в растерянности притихли в листве. Даже травинки застыли в недоумении, а жучки-паучки замерли в своих расщелинах и норках, напряжённо прислушиваясь к нашему разговору. Ну как им всем понять этих непонятных людей?

Даша встала на цыпочки. Осторожно, словно боясь поранить, прижалась к моим губам.

Прежде чем продолжить путь, мы довольно долго стояли, держа друг друга в объятиях, и всё пытались осознать происходящее, знакомясь и привыкая…

Плохо, когда не с кем посоветоваться. Да что там посоветоваться? Иногда надо просто высказаться, выплеснуть из души наболевшее, волнующее и сокровенное. Хорошо, когда есть человек, которому можно доверить всё, зная, что не высмеет и не обидит.

Михаил был таким. Буквально через пару недель после моего вояжа к Даше он заскочил ко мне. Помня о моей жадности ко всяким приключениям и неординарным неожиданностям, он принёс мне кое-какую информацию для очередной книги.

Мы пили чай и беспредметно болтали. Михаил видел, мне есть о чём рассказать, но вопросов не задавал. И я не выдержал, поведал ему свою историю…

— Тут можно долго рассуждать, правильно ли поступила Даша, — сказал Михаил. — Стоит ли влюбляться в известных людей, и любовь ли это вообще?

— Вот и мне непонятно, — согласился я. — Ведь чаще всего это придуманный образ, навеянный творческой стороной жизни. Мне под сорок, ей чуть меньше тридцати… Неужели у неё это последний шанс?

— Знаешь, Арсений, правильней будет принять всё, как есть, как случилось. У любви много загадок, и твой случай еще одно подтверждение этому. Главное, это дает стимул к жизни… Да и саму жизнь. Короче, да здравствует любовь!