Шестой раз на оба лагеря спускается ночная тьма, такая густая, что в ней погас бы даже факел. Но теперь в воздухе носятся предчувствия каких-то изменений. К утру из лагеря Колды слышится шум: топот, ржание коней, скрип повозок. Что происходит? Неприятель хочет атаковать? Или освободиться от затянувшегося бездействия? Тревога! Тревога! Наступает решающая минута! В Пардуса вливается прежняя боевая сила, его глаза видят даже то, чего не видно. Он точно угадывает, что Ян Колда намерен оторваться от подебрадского войска. Ему нужно пополнить запасы еды, у него не хватает боеприпасов. И с первой утренней звездой подтверждается предположение бывалого воина. Войско Колды отступает в ближайший лесок и даже весьма быстро. Оно уже вне досягаемости подебрадских гаубиц. На рассвете, когда обрисовываются контуры противоположного холма, укрепление из повозок неприятеля приходит в движение, в нем появляются просветы. Вот сюда нужно бросить кавалерию, подумал бы любой настоящий воин. Конечно, так думает и Ян Пардус. Он срочно собирает военачальников и спрашивает их: бегство это или хитрость? Заманивают в западню? Все решают, что это бегство. Только Ярослав из Мечкова молчит. За первым следует второй вопрос: надо ли нам раздвигать наши укрепления из повозок? Будем ли мы преследовать их? Да, отвечают молодые военачальники. Среди них и Марек. Ему не правится, что они вот уже шесть суток чего-то ждут.

— Я не хочу быть свидетелем нашего поражения! — восклицает Ярослав из Мечкова.

— Сиди тихо, если не можешь сказать ничего лучшего, — рявкает на него Ян Пардус. И кидает через плечо свирепый взгляд.

— Это ты мне хочешь заткнуть рот? — багровеет пан Ярослав. Среди военачальников воцаряется напряженная тишина.

— Марек из Тынца и Дивиш из Милетинка, возглавьте свои отряды! Подготовить в укреплениях коридоры для конницы! — зло приказывает Ян Пардус. Он, конечно, понимает опасность, которой подвергает свой отряд. Но еще больше боится, что его нерешительность будет расценена как признак старости. А отдавая приказ к выступлению, он выглядит непреклонным и воинственным.

Трубят сигнал к выступлению, укрепление из повозок открывается, конница вылетает. Майское утро. Восток розовеет от солнца, которого еще не видно. На каждой травинке холодная бусинка росы.

— Попутного вам ветра! — кричит им вслед Ян Пардус. В эту минуту, глядя на них, он испытывает радость. Пожалуй, он и не думает о том, что они мчатся убивать своих сограждан.

Земля летит из-под копыт. Марек скачет впереди. Он прижался к шее коня, тело легче пера, слышит, как стучит сердце, меч занесен над головой. Он чувствует, как у него захватывает дыхание, как будто это мчится не конь, а он сам. Наверное, он придает силу своему коню.

Безопасное расстояние вдруг превращается в расстояние опасное. Марек успевает заметить, что за лесочком движение колдовых повозок внезапно прекращается. Что происходит? Небо и земля затаили дыхание. Укрепления открываются, и из образовавшихся коридоров выскакивают всадники. Прямо против Марека. Но опасность грозит и с флангов. Из лесочка вырвался второй отряд конницы Яна Колды. Мареку нужно бы остановиться и быстро вернуться со своими всадниками в подебрадские укрепления. Так он сохранил бы людей. Но как это может прийти ему в голову? Он оглядывается и видит, что его всадники летят в двух шагах от него. Все лицом к врагу. И Дивиш тоже. Во главе своего отряда. Мечи уже занесены.

Всадники налетают друг на друга. Полная неразбериха. Страшный грохот, разъяренные лица, ржание коней, однако в эту минуту между жизнью и смертью каждый сосредоточен. Марек сражает мечом одного воина, и тот падает на землю. Второй уклоняется от удара, третий падает. Над полем боя витает ужас. Он все усиливается. Множится число убитых.

Где же наша победа? — думает Марек и смотрит туда, откуда можно было бы ждать выручку. На подебрадский лагерь. Но что он может там увидеть? Они бессильны. Подкрепления нет.

Мороз продирает по коже, когда Марек вдруг чувствует опасность сзади. Они могут быть отрезаны от своих. «Конец», — успевает он еще подумать. И в этот момент на его голову обрушивается страшный удар.

С другой стороны ему угрожает еще один вражеский меч, Марек пытается его отразить, но у него ужо не хватает сил. Он чувствует, как меч вонзается ему в бок.

Для Марека бой окончен. Он теряет сознание и падает с коня на землю. Найдут ли его там еще и вражеские копья? Растопчут ли его копыта коней? Это никому не известно. Человек, прижатый к земле, уже почти ничего не значит.

В сознании Марека долгое время лишь темный провал. А может быть, иногда оно озаряется видением фантастического ландшафта с желтым песком и бесформенными валунами или ошеломляющей картины вселенной, усыпанной безлюдными дорогами, иногда же это заросли, через которые нельзя пробраться.

Но Марек потихоньку возвращается к жизни. Фантастические видения вытесняются реальными образами, которые сотканы из воспоминаний. Чаще всего ему видится Тынец с серебряной рекой, Заборжи с романским костелом, апсида которого украшена скульптурой Спасителя, сидящего на радуге, и новая крепость, построенная у слияния Доубравки и Лабы, где его ждет Андела. Марек не может попасть к ней потому, что в реках полая вода. Ему нужно ждать, пока она спадет. Сколько времени ждать? Час, два, день, три дня, неделю? Марек потерял представление о времени. Его время как ящерица, иногда юркое, а иногда оно остановится и пристально смотрит, как движется все то, что временем не является.

Но однажды утром, открыв глаза, Марек видит на стене сруба нечто не имеющее очертаний, красок, то, что можно было бы ощупать: полочку с тарелками и чашками, деревянные ложки, связку выделанных шкурок, меч с большой перекладиной у рукояти, широкий кожаный пояс и шубу из овчины. Даже очаг с грудой дров на другой стороне комнаты ему ничего не напоминает. У этого стола с белой липовой столешницей он никогда не сидел. В сундук с резной крышкой ничего не клал. Где он? Почему он здесь?

Марек хочет приподняться, но голова не слушается его. В боку он чувствует острую боль. Словно туда воткнули кинжал. Ему хочется выдернуть этот кинжал, схватить в кулак эту боль и бросить ее куда-нибудь, но и рука его не слушается. Он едва шевелит пальцем. И даже это движение его утомляет, и он снова впадает в дремотное беспамятство. Хотя это не прежнее беспамятство, теперь он представляет себя выкорчеванным деревом, корни которого торчат снаружи. Сердце пусто, в голове туман, бог бесконечно далеко.