Так вот, о чем это я? Скорее всего, об иллюзиях. Представьте себе: вы захватили корабль и кучу растерянных, совершенно не понимающих, что происходит, колдунов. За вами, свирепо взрезая волны, несется погоня, которая… ну совершенно ничего не может сделать, так как на вашей стороне магия. Вы играете с человеком, чью жизнь разрушили почти до основания и угрожаете уже даже не этой самой жизни, а куда более ценной вещи — славе. Вы король, вы на коне, вы победитель. По правую руку от вас стоит одна из величайших богинь этого мира и благоговение при виде её лучащихся светом глаз усмиряет малейшие попытки сопротивления и бунта со стороны как захваченных магов, так и сильно загипножабленных пиратов украденного флагмана.

Однако…

— А помнишь, как ты меня гладил, Джо? — говорит вредный кошачий голос за моей спиной, затем следует сильнейший толчок магией, после которого победитель, болезненно осознавший, что он потерял бдительность и уже находится не на Аркада Порта (где действовало перемирие с питомцем), летит за борт, прямо на курс преследующих вас трех кораблей.

Карма…? Вселенская справедливость? Прихоть зловредной твари, действующей мне на нервы далеко не один десяток лет? Какая разница?!

Видите ли, причина, почему я сейчас стою, привязанный к главной мачте корабля, раздетый до исподнего и лишь с очками на носу, а напротив меня исходит бешенством и жаждой крови один из самых выдающихся головорезов мира… она не важна. Конечно, «кто виноват?» и «что делать?» — это очень важные вопросы, но их несколько неуверенный характер мешает использовать их в прикладном выживании.

— Постойте! Я не виноват! Это все кот! — слова, увы, пропадают втуне, потому что мы в не в веселой книжке с уютными приключениями, а на борту корабля, где собралось множество очень злых людей, чья жизнь совсем недавно была полностью похерена и… они даже это начали понимать.

— Отрубите ему ноги и руки, — мрачно изрекает Кастрей шон Баррак, Адмирал Ледяная Голова, — Потом я поговорю с огрызком…

И вот, ко мне уже идёт кок с мясницким топором. Разумеется, он собирается меня развязать, но только после того, как отрубит ноги по колени. Возможно даже, что одним ударом.

Если вы думаете, что вся сцена является лишь прелюдией к моему блестящему побегу, то вы заблуждаетесь как никогда ранее. Всё так, как есть, побег невозможен, мои руки скоро посинеют от того, как туго завязаны веревки, в меня целятся несколько копий в руках команды, а кок, которого легко опознать по грязному белому колпаку, криво заломленному на затылок, уже становится в раскоряченную позу отрубателя ног. Неторопливо. Уверенно. Со знанием дела.

Выхода абсолютно нет.

Урок, который я был должен, но, вполне может быть, не успею дать своему ученику Астольфо: «Каждое мошенничество — это продуманный, рассчитанный акт, произведенный человеком, имеющим склонности и навыки к моментальной импровизации. Только будь уверен, мой ученик, другие мошенники прекрасно осведомлены о таком порядке вещей, они обязательно предпримут контрмеры, ожидая от тебя сюрприза. Никогда не беси других жуликов, а если бесишь — не попадайся им в руки!»

Увы, тут я провалился по всем статьям, так что, оставалось лишь одно — либо лишаться ног через несколько секунд, либо, пока пираты с копьями расступились, давая мужику с топором оперативный простор, сделать лишь одну, оставшуюся мне, вещь. Нет, не молиться, конечно же и не звать на помощь.

У меня был полный резерв, у меня на носу был самый сложный в мире магический артефакт, представляющий из себя жуткую и бессмысленную мешанину самых разных заклинаний, связанную воедино гениальным эльфийским Исследователем, так что я… взял и ухнул весь резерв в свои очки, понятия не имея, что случится далее.

Но оно всё равно случилось. Правда, настолько не так, что даже я, признанный мастер бардака, хаоса и беспорядка, сам офигел.

Для начала, пока я щурился сквозь наступающий магический хаос разворачивающихся заклинаний, прямо перед моей рожей с треском, грохотом и разбрасыванием пиратов раскрылся пространственный разрыв, магия высочайшего и абсолютно недостижимого для меня уровня. Сквозь него к моей персоне просунулась верхняя половина Эфирнаэбаэля Зис Овершналя, чтобы тут же, побелев от ужаса, уставиться на мою чересчур магическую (из-за очков) рожу. Однако, этот эльф был из тех, кто очень любит жизнь, так что мне первым делом прилетело его кулаком по лицу, что и сбило, нахрен, очки на палубу!

В следующий момент, под треск, вой, ругань, крики и какой-то инфернальный потусторонний шепот, полностью вывалившийся на палубу эльф, испускающий заклинания одно за другим с частотой итальянского пулемета, колданул что-то совсем уж невероятно мощное, от чего мы втроем, то есть я, он и кусок главной мачты корабля… переместились в пространстве.

И не просто на двадцать метров влево, господа.

…не просто.

Пространство было черно, зловеще и необузданно, оно крутило меня целого, крутило отдельно каждый из органов, а потом еще всё это вращало в какой-то непредставимой проекции, от чего душа моя дрыгалась внутри тушки, стукаясь туда-сюда как мячик от пинг-понга. Длилось это, наверное, долю секунды, плюс-минус тапок несколько столетий, поэтому я далеко не сразу пришёл в себя, но почему-то сделал это, ощущая краешком сознания чей-то женский, исполненный возмущения и негодования, вопль.

А еще я сидел на дороге, вокруг рос лес, а между мной и лесом росли очень удивленные эльфы. Немного, так, пару десятков. В отличие от валяющегося рядом со мной и жалобно матерящегося эльфа, эти стояли прямо, были вооружены и особо опасны, но слишком, видать, контужены зрелищем мага в подштанниках и их сородича, которые выпадают из воздуха так, как будто бы так и положено.

Длилась вся эта сцена очень недолго, к моему большому сожалению, потому как среди небольшой кучки пусть и вооруженных, но довольно миролюбивых детей природы, разглядывающих, в основном, Эфирнаэбаэля, появилось еще двое, от вида которых мои кишки скрутились в спазме обоснованного опасения и острого желания вернуться назад, на гостеприимный корабль Ледяной Головы, где мне должны были оттяпать ноги. Узнать Хорниса лон Элебала и похожего на него, как вторая половинка задницы, брательника — было очень легко. Даже чересчур.