Софья Павловна отнюдь не спала. Последние месяцы она была в активном поиске: годы начинали стремительно бежать, пенсия за погибшего на Кавказе мужа разлеталась мгновенно и ей хотелось обрести не только материальное благополучие, но и достойное положение в обществе.

Внезапно возникшие перспективы общения с полковником она поняла сразу же и была не против.

Если ей суждено сегодня разделить с ним постель, то она её никогда не покинет, будучи сегодня уверенной в своих женских чарах как никогда.

Когда карета полковника скрылась из вида, я испытал чувство облегчения и в тоже время досады. Наконец-то я займусь тем, к чему сейчас больше всего лежит душа: делами своего поместья. А чувство досады было от того, что Софья Павловна уехала с полковником.

Я отлично видел, какого полета эта дама, но её красота и очарование зацепили меня и была кроме досады еще и легкая грусть, что предпочли не меня.

Но оказалось, что меня ожидает еще один сюрприз и он оказался не очень приятным. Остальные гости собрались разъезжаться почти тут же и Иван Петрович уже садясь в карету как бы случайно обронил.

— Твой английский любитель топтать чужих кур вчера посетил мой курятник. Хорошо, что ноги успел унести. Ты уж, Александр Георгиевич, образумь молодца. А то не по-соседски получается.

Я от такого известия чуть дар речи не потерял. Надо же быть таким мерзавцем и когда спрашивается успел, да и откуда силы берутся. Вечер определенно собирается быть томным, от предчувствия его томности у меня даже кулаки зачесались.

Но это будет немного попозже, а после отъезда всех гостей мне захотелось еще раз посмотреть на разоренное фамильное гнездо Нестеровых.

В старом доме естественно ничего не изменилось. Только у меня появилось чувство, что он как бы спрашивает у меня, долго ли ему быть таким, что я собираюсь предпринять и когда.

А одно дело предпринять надо действительно срочно. Кровля еще не в таком состоянии чтобы её надо было менять полностью. Вполне можно и нужно сделать срочный косметический ремонт и когда придет ненастье ветер и дождь, а потом снег не будут делать своё черное дело.

А я спокойно решу когда и как начну приводить старый дом в надлежащее состояние.

Как на самом деле сложится моя судьба и по какому пути развития пойдет Россия, я конечно не знаю. Все что я знаю о будущем, возможно и не сбудется.

Но по любому такое великолепие достойно лучшей участи, чем вот так медленно разрушаться. И в будущем в окрестностях Калуги это имение и его красивейший дом могут стать настоящей жемчужиной.

Мои мысли неожиданно заработали в каком-то неожиданном направлении и я подумал, что в таком доме можно организовать какой-нибудь дворянский пансион и при правильной постановке дела это может оказаться вполне выгоднейшим делом.

От этих и других мыслей меня отвлек пришедший за мной Андрей. С тока по моему зову пришел Вильям.

Негодник похоже отлично знал зачем я его позвал и стоял опустив голову и как-то бочком. Вид его был столь жалок, что колотить мне его сразу же расхотелось.

Но спускать такое нарушение моей воли негоже. И я поднял плеть, которую сжимал в руке.

— Ты помнишь наш разговор в Германии? — максимально сурово спросил я.

— Помню, сэр.

— И что прикажешь с тобой делать? Ты на свое счастье вчера благополучно унес ноги из чужого курятника. Если бы тороповские тебя отловили, то возможно и прикопали бы уже где-нибудь.

Так ли было дело я конечно не знаю, возможно никто Вильяма вчера и не пытался отловить.

— Я знаю, сэр. Но… — английский бусурман горестно вздохнул и обреченно добавил. — Жените меня по скорее, сэр. Пожалуйста и пусть она меня наверное на короткой цепи держит.

Такого я от Вильяма никак не ожидал. Моя злость на него прошла и я рассмеялся.

— Ну как скажешь, Вильям так и будет. В ближайшие дни станешь православным и сразу же под венец.

В женитьбе господина бусурмана есть один скользкий момент. Если его супругой становится русская крепостная, то помещик в праве обратить его тоже в крепостное состояние.

Делать мне этого не хотелось. Я вообще подумывал дать вольную всем своим крепостным, но еще не совсем понимал как многое работает в России и меня очень насторожило прохладное отношение к получению воли той же семьи Степана.

Это кстати одно из первых в чем мне надо разобраться прежде чем бросится с головой в омут российского предпринимательства образца 1840 года.

А коллизию с будущей женой Вильяма в решу самым простым способом: Мария, внучка старосты, под венец пойдет свободной. Вольная будет моим свадебным подарком.