— Сам посмотри, — Алеша отошел в сторону и постучал кинжалом по выцарапанному посланию. — Не находишь, что это какой-то несерьезный дорожный указатель?

— Отойди-ка, — прогудел Илья, доставая свой меч.

Алеша плавно перетек за спину друга, и Муром ударил.

Дзанг!

Меч с гудением отскочил от камня, но сила удара была такова, что валун… посыпался.

Во все стороны полетела каменная крошка, посыпались крупные обломки, а в следующий момент вокруг путеводного камня образовался кокон из Тьмы.

Алеша вскинул появившийся в руках лук, Муром замахнулся мечом, но Топтыгин опередил богатырей.

Дохнуло жаром, и массивная фигура огненного медведя влетела в облако Тьмы.

Богатыри и рады были бы помочь, но Топтыгин двигался столь быстро, что не было ни единой возможности выстрелить или ударить так, чтобы его не задеть.

Тьма принимала образ то мерзких щупальцев, то паучих лап, то обрывков сгнивших бинтов, всеми правдами и неправдами стараясь спеленать Алешиного фамильяра.

Топтыгин же едва громогласно рычал и орудовал передними лапами.

Он не просто вырывал из Тьмы куски, он их мгновенно сжигал, топтал и рвал.

Как бы ни старалась Тьма, силы были не равны, и спустя какую-то минуту, Топтыгин довольно заревел, а вокруг него разошлось кольцо Истинного огня, сжигая оставшиеся клочки Тьмы.

— Силён, — протянул Муром, с уважением смотря на довольного медведя.

— Мужик, — согласился Алёша.

— Рррра!

Победно прорычав, Топтыгин отошел в сторону, и глазам богатырей явился… белоснежный дорожный камень.

Хотя, камень его назвать язык не поворачивался, скорее — обелиск.

— Снежный мрамор! — охнул Муром, который постоянно держал руку на пульсе торговых операций Вовочки. — Это же бесценная штука!

— Да плевать! — отмахнулся Алеша. — Смотри, лучше, что здесь написано.

— Три ветви сольются воедино после бегства бесовского и единое древо будет…

— И ниже смотри, ниже!

— Расправив крылья, он с друзьями на защиту мира воспарит…

— Все читай!

— Ты тоже читай! — возмутился Муром. — Горло уже пересохло!

Алеша согласно кивнул, не отрывая взгляда от обелиска.

На белоснежном мраморе одно за другим проступали не то сообщения, не то подсказки, не то… предсказания?

— Диадему примет Претендент, и Врата откроются всем!

— Дракон покажет золотые клыки, и все пожалеют, что на него напали…

Надписи, появляясь, держались на обелиске несколько мгновений, после чего исчезали.

А ещё они, по-видимому, чем-то отличались, поскольку сначала они светились серебряным светом, но после небольшой паузы, пошли золотистые.

— Грядут тяжелые времена, воин и маг проиграют и лишь учитель сумеет встать на пути!

— Стальная поступь заставит содрогнуться живых и мертвых, хвостатых и крылатых…

— Магия спасует пред памятью и верой, и целые поколения прозреют!

— Оранжевый сменится бордовым и тысячи миров изменят свой путь…

— Живые позавидуют мертвым, если породнившийся со Смертью не сумеет найти баланс!

— Все… — выдохнул Муром, следя за тем, как светящиеся золотом пророчества истаивают в воздухе. — Закончились…

— Закончились, — заворожённо согласился Алеша. — Как думаешь, что это было?

— Не знаю, — честно ответил Муром. — Я только первое сообщение понял.

— Это которое про три ветви? — прищурился Алеша. — Думаешь, про Горыныча?

— Может и про Горыныча, — Илья пожал плечами, — но я почему-то про нас троих подумал.

— Единое древо звучит не очень, — усмехнулся Алеша. — Да и потом, с нами нет Добрыни…

— Чем раньше доберёмся до Хрустальной горы, тем быстрее узнаем, как у него дела.

— Тоже верно, — согласился Алеша. — Значит, вперёд?

— Только вперёд, — поддержал его Муром.

— Рррррра! — даже Топтыгин и тот согласно заревел, всем своим видом показывая, что готов идти.

— Ну и пошли, — Алеша смело шагнул на поросшую травой тропинку, — а с этими предсказаниями потом, как-нибудь, разберемся.

Муром с Топтыгиным последовали за ним, но стоило богатырям и огненному фамильяру пройти несколько метров, как по тропинке прокатилось легкое дуновение ветра, а где-то вдали послышался звук рвущейся струны.