— Добро, — кивнул я. — Извинись перед Васильковым за меня — не ждут дела, спешить нужно. Добрые здесь люди живут.

— Не за что виниться, Ваше Императорское Величество, — перекрестил Андрей и меня. — Ступайте с Богом.

— Спасибо, — улыбнулся я и полез во встретившую нас на перекрестке карету.

Волнуюсь очень — мне бы самому в Пекин, но нельзя, только с огромной задержкой через телеграфы и кое-где телефоны «руку на пульсе» держать, думая о том, не помер ли уже пациент, пока до меня кардиограмма ползет?

Русское войско вошло в Пекин, будучи готовым ко всему. Да, по донесениям отправленных далеко вперед разведчиков и авангарда китайская столица не намерена сопротивляться, но утративший бдительность солдат — мертвый солдат. Погибать воины были готовы, но только если в этом будет смысл. Просто помереть без всякой пользы, как говорит Его Императорское Величество, любой идиот может, а вот с толком — это совсем другой вопрос.

Сопротивление? Как бы не так — Пекин встречал русских так, что едущий в инкрустированном золотом и драгоценными камнями паланкине Михаил Романов, глядя в окно, не мог поверить своим глазам: одетые в лучшие одежды жители столицы заполонили улицы и провожали длиннющую колонну русских воинов глубокими поклонами и однозначным, пусть и навязанным «сверху», ликованием.

Контингент в столицу вошел не целиком. Часть его создавала на ведущих в Пекин дорогах блок-посты, другая — приглядывала за подчинившимися приказу из Запретного города китайскими солдатами, сдавшими оружие и расквартированными в казармах. Еще часть принялась патрулировать улицы и приглядывать за порядком.

Инженерные и тыловые войска, не задействованные в строительстве потребных для возможной обороны столицы фортификаций, поражали местных необычными устройствами с проводами, кои крепили на фонари и крыши высоких домов. Пропаганда — великая сила, и слово нового Императора должны услышать все!

Площадь перед Запретным городом была заполнена не имеющими боевой ценности, парадными китайскими солдатами, наряженными в доспехи и вооруженных копьями с закрепленными на ними лентами. Если бы здесь оказался Георгий, он бы вспомнил фильм «Герой», но Российский Император сидел в Кремле, в организованном центре управления, откуда пристально следил за происходящим почти на другом конце континента.

Из паланкина Михаилу выходить запретили, поэтому удивленно глазеть на китайских копейщиков ему пришлось из окна. Его Конвой и сопровождающие гвардейцы смотрели на такое интересное войско с не меньшим удивлением, а члены пулеметных расчетов, развернутых на прицепленных к лошадкам телегах, мечтательно вздыхали, представляя, насколько эффективно можно применить вверенное Империей оружие против этаких плотных шеренг. Чисто теоретически — ну разве это враг? Разве есть в победе над средневековым войском хоть какая-то слава? То-то и оно.

Миновав шеренги копейщиков, передовой отряд втянулся в ворота Запретного города, где было гораздо менее людно. Солдаты под руководством командиров растеклись по узким улочкам, обеспечивая безопасность Великого князя, а сам он с Конвоем и отборными гвардейскими частями отправился ко дворцу, на ступенях которого выстроились готовящиеся встречать нового правителя высшие чиновники Поднебесной. Встречать, окружать почестями и привычно уговаривать не лезть в государственное управление, а спокойно себе заниматься гаремом с перерывами на опиумные перекуры и алкоголизм. Эти варвары все одинаковы — если дать им множество красивых женщин и окружить лестью, им и в голову не придет мешать уважаемым людям обслуживать собственные интересы.

Пока паланкин с Михаилом поднимался по ступеням, во все крупные порты Поднебесной вошли русские корабли, начавшие высаживать десант и извиняться перед который день испытывающими очень интересные чувства торговцами третьих стран — суета скоро закончится, уважаемый, и конечно же мы подумаем над тем, чтобы честно посчитать нанесенный вам нашей политической суетой экономический ущерб. Предельная рациональность — это главная черта толкового Императора, и ею Георгий обладал в полной мере: если беспределить и забивать на окружающих болт, с тобой и работать никто в дальнейшем не захочет, а торговать с соседями по планете придется еще очень-очень много лет.

Не было сопротивления и здесь — приказы из Запретного города были строго конкретными: каждый, кто помешает «уважаемым союзникам и гостям, приглашенным всем высшим чиновничеством», будет назван изменником и приговорен к позорной смерти. Этого пока хватило: беспрецедентная скорость, с которой приводился в исполнение план Российского Императора, не позволила многим миллионам недовольных и Цыси, и чиновниками, и иностранцами «горячих голов» напрячь свои «горизонтальные» связи, обдумать случившееся, выработать решение и начать действовать. Просто не успели.

Ну а головам «холодным» вообще было плевать: столица далеко, у них там свои большие разборки, а у нас тут дело маленькое — как минимум выжить, а как максимум — жить хорошо. Денег у русских много, торгуют они честно (настолько, насколько это вообще возможно), грабежей и насилия не чинят, а значит можно спокойно заниматься своими делами.

Большая часть Китая так и вовсе ничего не заметила. Огромна Поднебесная, и телеграфные линии по ней протянуть покойная Императрица не озаботилась — зачем ей оно? Местные чиновники приказы получали с задержкой, шевелили на них бровями, дергали себя за тоненькие, длинные усы и привычно отправляли ответ в Запретный город — «все сделаем, не переживайте». Делать, само собой, никто ничего не собирался — зачем суетиться, если ничего не ясно? Вот закончится суета, окрепнет новый Император Небесным мандатом, вот тогда и подумаем, чего делать дальше. Но столик в городской управе на всякий случай поставим — вдруг и впрямь нагрянет обещанный в приказе «консультант по экономической интеграции величайших Империй континента».