Вздохнув, я ответил цитатой из Сунь Цзы:

— Время и место битвы надо выбирать самому. Сражение надо устраивать там и тогда, когда и где ты — сильный, а противник — слабый.

Отвернувшись, я посмотрел в окно. Страшно. Столько жизней зависит от одного моего решения. Столько горя и слез прольется на мою Империю после начала войны. Увы, другой исход из Сунь Цзы — где «Повергнуть врага без сражения — вот вершина воинского искусства» — для нас не достижим. Здесь — не игра в «Цивилизацию», где можно одержать «экономическую» или «идеологическую» победу, здесь — реальный мир во всем его несовершенстве. Отгрохай любое экономическое чудо, сформируй идеальную для всех (что само по себе невозможно) идеологию и начни притворять ее в жизнь — толку не будет, потому что соседи по планете умеют учиться и применять плоды этого обучения для сохранения собственного положения. Разрушить Британскую Империю оказалось легко, но выводы из случившегося сделали все, и больше такой халявы не будет. Остается лишь одно средство, проверенное миллионами лет человеческой истории: взять палку покрепче и как следует стукнуть ей не желающего слушаться соседа.

— Сформируйте конкретный план, Виктор Сергеевич, — повернувшись обратно к Кочубею, велел я. — Такой, чтобы к обозначенному вами сроку удалось разыграть все карты с максимальной эффективностью.

— Слушаюсь, Георгий Александрович!

Подводная лодка серии «Тихий омут-3» с именем собственным «Мурена» бороздила просторы Северного моря. Спасибо арендованным у Дании портам, куда без проблем удалось переправить лодки нормальными торговыми кораблями, которые шведы и прочие «норды» обыскивать не имели право, и секретно высадить все восемь имеющихся в распоряжении Империи «Тихих омутов».

Серию все имеющие к ней допуск господа сочли весьма удачной. Дизельный двигатель обеспечивал подлодке скорость четырнадцать узлов в режиме надводном, и десять — в подводном. Не так уж и внушительно по сравнению со скоростями полноценных кораблей, но «морская» составляющая Генерального штаба Российской Империи полагала, что под конкретные задачи такого хватит, особенно если учесть глубину погружения — сто двадцать метров глубины, а в крайнем случае можно уйти и поглубже, до двухсот, но уже на свой страх и риск: запас прочности на десяток минут есть, но мало ли.

Экипаж подводной лодки насчитывал пятнадцать человек и капитана. В тесноте, да не в обиде — мужики с пониманием и долгими тренировками за плечами. Да и «теснота» не такая, чтобы сельдями в бочке располагаться, а даже ноги во сне вытянуть можно — сорок семь метров длины и пять с половиною ширины корпуса позволяют.

Часть команды по случаю длинного надводного перехода и штиля с комфортом расположилась под солнышком на корпусе, попивая горячий чаек, кутаясь в утепленную форму — прохладно в этих местах в апреле-месяце. Ну а оставшиеся на дежурстве довольствовались попадающим через открытые люки светом и свежим воздухом — вентиляция на борту отличная, но все-таки совсем не то.

— Товарищ капитан, телеграмма, — ожил сидящий в наушниках связист, начав активно орудовать карандашиком в журнале «входящих».

«Голосового» радио «Тихие омуты» не имеют, только беспроводной телеграф.

— Излагайте, Тимофей Петрович, — приготовился капитан записывать в журнал судовой.

«04.04.1904. 11.43. Поступила телеграмма следующего содержания: 23–1–10».

Расшифровку в журналах писать не велено — чтобы не досталось врагам, а тетрадку с ключами к шифрам и кодам в случае проблем приказано сжигать в первую очередь. Должности дешифровщика подлодка не предполагает, поэтому капитану Марку Ивановичу Орлову — нет, не потомок того самого графа, а просто «из помещиков» — пришлось научиться этому нехитрому делу самому. Само собой, умел пользоваться тетрадкой и связист.

Полученный код был настолько прост, что и ключей к нему искать не надо — Марк Иванович помнил его и так.

«Немедленно приступил к выполнению» — дописал капитан в журнал и полез в занимающий левую тумбу его небольшого стола сейф. Пакет номер двенадцать ничем не отличался от двух десятков коллег, но открыть велели именно его. Аккуратно вскрыв полиэтиленовую оболочку, Марк Иванович извлек на свет электрической лампочки стопку машинописных листов общеимперского формата «А4».

Пробежав страницы взглядом, капитал побледнел и пропотел — приказ оказался очень неожиданным и в глазах дворянина во многих поколениях подлым. Печать Генерального штаба, однако, пространства для маневра не оставляла — приказ есть приказ, и выполнять его придется не только из-за боязни попасть под трибунал, но и из чувства долга.

— Все на посты! — скомандовал Марк Иванович.

«Технические» звуки подводной лодки на некоторое время перекрыла суета: команды старших по званию, ответы младших, стук сапог и всенепременная в любой подобной ситуации неразборчивая ругань. Когда старший помощник капитана Степан Васильевич Клеев убедился, что экипаж занял свои места, он бодрой трусцой вбежал на капитанский мостик и доложил начальству. Следом на мостик вбежал штурман, задержавшийся чтобы задраить люки и проверить мотористов.

— Сегодня в 11.45 поступил приказ за подписью Генерального штаба, — принялся излагать капитан. — Выдвинуться в указанный квадрат, скрытно погрузиться и подойти к ближайшей боевой посудине, кою предстоит торпедировать. Сразу после этого приказано уходить. Штурман, — передал лист с координатами.

— Есть, товарищ капитан!

Следующие три часа подлодка на максимальной скорости добиралась до «квадрата», а ее экипаж за это время на всякий случай проверял и перепроверял все системы, уделяя особенное внимание ходовой части, торпедному аппарату и баллонам с воздухом.