Сам же цесаревич сидел, скрестив руки, и напряжённо размышлял.

Пока всё указывало на то, что обещание помочь действительно исходило от Артура, потому как в ином случае отношение к ним бывших сепаратистов не влезало ни в какие рамки. Их не обыскали. Не отобрали оружие. Предоставили скудное, но всё же питание в виде пайков и чистой воды. Обращались достаточно вежливо, пусть рядовым бойцам этой группировки такое и давалось нелегко: было видно, что некое подобие дисциплины начало прививаться им совсем недавно.

Так же из разговора с капитаном Али Владимир сумел вызнать ряд интересных вещей, о которых не докладывала Имперская разведка.

Во-первых, о том, что именно «Глас Иблиса» помиловал их и дал шанс на искупление знал каждый первый сепаратист. Напрямую им об этом никто не говорил, но когда сначала демонстративно уничтожается самое сердце организации, а после начинают бесследно исчезать целые ячейки с сотнями и тысячами человек, в то время как один из авторитетных лидеров сепаратистов резко меняет устремления, начиная продвигать служение во искупление, выводы сделать несложно.

Во-вторых, внутри самой страны шли активнейшие приготовления к скорой интервенции и присоединению государств-соседей, о чём тоже знали практически все. Даже «вторая волна» катаклизма, так называемый Финал, эти планы не отложил, и Владимир искренне не понимал, почему командование Калифата тянет с началом военных действий.

Можно было бы добавить ещё и «в третьих», но это уже не относилось к разведке, а просто являлось неким интересным фактом, подтверждающим надежды Владимира… и одновременно грозящим их разбить.

По ряду оговорок капитана, цесаревич понял, что его группировку перебросили на эту базу не далее как сутки тому назад — считай что немногим раньше, чем их борт оторвался от земли Российской Империи. Ну и приказ о сопровождении, конечно: тоже тот ещё изящный намёк, в которых Артур Геслер никогда не был силён. Да и не любил он такие вещи, чего уж тут говорить. Его конёк — подкреплённая абсолютной мощью прямолинейность, а не ухищрения и интриги.

Так что сейчас, убедившись в том, что в кузове нет прослушки, и пользуясь громыханием железа снаружи, Владимир кратко пересказал своим сопровождающим всё то, что тем следовало знать о сделанных им выводах. И этим он определённо поднял настроение людям, которые уже готовились подороже продать свои жизни: с народами востока у всех них были свои, особенные счёты…

Грузовик остановился лишь спустя несколько часов, и лязгнувшая металлом дверь стала для чужаков сродни манне небесной. Прямые солнечные лучи «на излёте» уже не были столь опаляющими, а жара стремительно, в лучших традициях местности спадала пропорционально тому, как солнечный диск уходил за горизонт. И в таком освещении городок, в котором они остановились, смотрелся куда лучше, чем при дневном свете. Мелкие нюансы скрадывали тени, а свет в окнах создавал единое для любого города ощущение похожести, бальзамом ложащееся на души людей, оказавшихся так далеко от дома.

— Прибыли. — На выходе из транспорта их вновь встречал капитан Али с жиденьким сопровождением — всего парочкой обычных людей, которые могли похвастаться какой-то выправкой. Стало очевидно, что этот «почётный караул» готовился предстать перед лицами вышестоящими, дабы не посрамить честь того, чем являлась группировка капитана. — За мной.

— Кто конкретно нас ждёт?

— Архистратег Амир аль-Фалиси. — Ответил мужчина, словно дожидавшийся этого ответа. — Вряд ли вы попытаетесь, но не устраивайте ничего, о чём потом пожалеете. Тут всё псионами кишмя кишит, в миг раскатают в тонкий блин даже «столпа».

Цесаревич тихо хмыкнул:

— И ты так просто нам об этом говоришь? Не разумнее было бы сохранить это в секрете?

— Новобранцам я тоже сразу говорю, что ворьё имеет все шансы сунуться в чужую тумбу и найти там растяжку вместо добра. — Капитан оскалился. — Предвосхитить проще, чем расхлёбывать последствия.

— Резонно… — Владимир кивнул, припоминая некоторые уроки, в которых советники утверждали ровно то же самое с поправкой на масштаб.

К этому моменту они уже подошли к воротам не самого большого, но больше всего напоминающего дворец строения, за внешними стенами которого тянулся дворик с жиденькой зеленью, поблёскивал голубым бассейн с водой и сновала многочисленная прислуга. Была тут и охрана, среди которой и правда хватало псионов: характерное снаряжение и манера держаться выдавали их с головой.

— Дальше вам нельзя. — Один из псионов охраны приостановил капитана, бросив на того взгляд замутнённых, почти что мёртвых рыбьих глаз. — Гости могут проследовать дальше по коридору. Большие двери с золотой окантовкой. Не ошибётесь.

— Вы и сами всё слышали. — Али не стал спорить, отступив и подав сигнал своему «почётному караулу». Бедолаги и рады были скрыться в любом направлении, лишь бы подальше от начальства и проблем, сулимых недовольством последнего.

— Благодарю за сопровождение. — Только и успел бросить цесаревич перед тем, как капитан развернулся и, вышагивая на пределе скорости, допустимой для ходьбы, скрылся за зеленью. — Господа, не хватайтесь за оружие, даже если очень захочется. И вообще, постарайтесь не нервировать тех, с кем мы встретимся…