Он напоминал Лине, что где-то там ещё существует мир, возвышающийся за пределами затянувшегося кошмара. Мир, где есть тело и люди, ожидающие её возвращения.

Но главной работой, проходящей «на фоне» всего остального, стало сглаживание углов, образованных самим пребыванием в петле. Нельзя было просто вычеркнуть субъективные месяцы и годы, проведённые в Нигде наедине с собой. Нельзя было стереть кошмары, ставшие частью опыта Лины, частью её самой. Но можно было заставить их выцвести, оттениться на фоне воспоминаний о реальности. Как? Через незначительные, на первый взгляд, аномалии. Трещины в логике происходящего. Визуальные искажения. Звуки, не подходящие ситуации.

Все эти микроскопические несоответствия подсознание Лины, обрабатывающее информацию, не могло игнорировать вечно. Это свойство разума: вычёркивать то, что не представляет интереса. А «сны», «иллюзии» по мнению сознания были самым что ни на есть бесполезным балластом, отправляясь туда, где им самое место. Оставались только мысли и выводы самой цесаревны, в один момент поставившей под сомнение кажущуюся абсолютной реальность пережитых кошмаров.

Это был ключевой момент. Точка отсчёта. Её личный Рубикон. Результат упорной и глубокой работы Артура Геслера, которому прежде не приходилось делать ничего, сравнимого по сложности и масштабу. Но он исправлял последствия своих же действий, в очередной раз убеждаясь, что заигрывания с разумом небезразличных людей — та черта, за которую переступать не стоит.

«Снаружи» в это же самое время минули не минуты, а часы, сложившиеся в первые сутки и пошедшие на второй круг. Владимир и Ксения обычно дежурили в помещении поочерёдно, здраво опасаясь того, что найдётся какой-то недалёкий кретин, который решит помешать Артуру со столь тонкой работой.

Сейчас же наступили те короткие часы, когда они находились в покоях цесаревны одновременно: Владимир отдыхал после затянувшегося совещания с нарисовавшимися «коллегами по Плану», посланными Единым Китаем, а Ксения медленно листала новостные сводки, ещё не освободившиеся от поднятой Артуром в Штатах информационной бури.

И даже так каждый вздох Лины, каждый едва уловимый звук заставлял девушку вздрагивать.

— Он рассчитывал на несколько часов. — Тихо проговорила Ксения, больше для себя, чем для Владимира. — Всё затянулось. Что, если всё пошло не по плану?..

— Доверься ему, Ксю. Артур пока ни разу нас не подводил, верно? И задержка, к тому же, оговорённая заранее, это ещё не повод сомневаться в нём. Даже если он и выглядит пугающе.

Владимир покосился на недвижимое, словно бы высеченное из мрамора тело Аватара. За всё время он не напряг ни единой мышцы и будто бы даже не дышал. Как сел вчера — так и продолжал сидеть. А холодное, спокойное и равнодушное лицо работали «на образ», в глазах даже близких друзей превращая Геслера в воплощение неотвратимого Рока.

— Я всё это понимаю. Но всё равно беспокоюсь за Лину. И за то, как она отреагирует на такую помощь. — Ксения поджала губы, мазнув взглядом по фигуре подруги. — Она очень… закрытая, ты знаешь. И на «гостя» в своей голове, кем бы он ни был, будет смотреть как на врага. И искать подвох.

Владимир хмыкнул невесело:

— А с учётом того, что её «клуб по интересам» будет распущен, и инициатором этого выступил Артур, может получиться так, что именно он станет для неё врагом номер один. Ты это хочешь сказать?

— Да. Особенно если она решит, будто Артур что-то подправил в её голове…

— Думаю, «что-то» Артур и правда подправит. Не словами же он уговаривает очнуться телепата в коме, которому досталось от агонизирующей ноосферы? — Владимир протянул руку к столику у кресла, взяв свой рабочий планшет. — Будь иначе, и операцию по спасению «застрявшего» вне тела телепата не признали бы смертельно опасной даже при участии отца.

— К слову, раз уж речь зашла об этом… — Ксения обернулась, посмотрев на цесаревича. — Как прошли первые встречи с?..

— Неплохо. — Владимир пожал плечами. — Хуже, чем могло бы быть, потому как в последние годы мир вышел на новый виток холодной войны, но лучше, чем то, чего ждал лично я. Установленные Артуром правила в значительной мере всё упростили, да и откровенным саботажем пока никто не занимается. Но это только самое начало: что такое сутки с момента образования «триумвирата»?

— Действительно. А… когда? Или это секретная информация?

— Учитывая то, что ты уже знаешь? Нет, это не секретная информация. — Цесаревич хмыкнул, перебрав в памяти перечень известных Ксении фактов об императорской семье. — На подготовку к первой попытке выделили четыре месяца. Мало, но и миры, о которых говорил Артур, это не Луна или Марс, а нечто землеподобное. Наличие атмосферы и белковой жизни, по крайней мере, он нам гарантировал.

— А где жизнь, там и паразиты, болезни… Никогда не любила всё, что мельче мошки. — Девушка поёжилась. — Не хватало ещё, чтобы к последствиям катастрофы добавилась неостановимая эпидемия.

— Во-первых, биокинеты любую подобную хворь на раз распознают и найдут способ борьбы. Это уже не говоря о «чистой зоне» вокруг потенциальных врат или разломов — не знаю, в каком уж там виде Артур всё организует. Ну а во-вторых, многие наши учёные полагают, что белковая жизнь на Земле и на гипотетическом мире может оказаться несовместимой. То есть, новые бактерии и вирусы будут для нас безопасны. — Владимир вещал, явно кого-то цитируя. — Есть у этой медали и другая сторона: употреблять в пищу растительность или мясо в таком «несовместимом» мире может оказаться бесполезно или даже опасно. Но в этом направлении у нас есть наработки.