— Что ты имеешь в виду? — Хмурое выражение на лице цесаревича лишь обросло новыми тенями.

— Тебе, Императору и всем прочим я изложил информацию устно или в документах. Примерно как если бы тебе доложили о поимке маньяка, за свою «карьеру» убившего с полсотни невинных. Ты бы осудил его? Разозлился на него? Испытал бы негативные эмоции? — Дожидаться ответа Артур, впрочем, не стал, потому как тут и так всё было ясно. — Определённо, да. Но это была бы голая информация. Ты не видел и не знал маньяка. Не знал тех, кого он мучил и убивал. Не видел всего этого. Лина же, если придерживаться той же аналогии, лично побывала во всех ролях. Маньяка. Жертвы. Наблюдателя. И узнала обо мне и Оригинале куда больше, чем кто-либо ещё смог или сможет в будущем, потому что различных «инцидентов» через её разум могло пройти сотни и тысячи…

— Это… сложно понять. — Владимир качнул головой. — И то, что она «увидела», столь резко изменило её к тебе отношение?

Артур медленно кивнул:

— Ради человечества «я» пожертвовал всем, что имел. И то, что получилось в итоге, сочло оптимальным вариантом полное очищение планеты с последующим воссозданием людей как вида. Моё же появление — это последняя попытка «человека» не допустить того, что задумал «бог». — Артур грустно усмехнулся.

О том, что он и сам уже не знает, зачем это делает, он говорить не стал.

— Не думаю, что всё настолько плохо. Скорее всего, просто наложились плохие ощущения от пережитого, её желание любой ценой защитить своё сознание и твоё во всём этом участие. Уверен, совсем скоро сестра всё поймёт. Ксения?

— Я позабочусь о ней. — Девушка кивнула, отчего её бело-серебристые волосы покачнулись.

— Тогда… Артур, выйдем? Лине будет комфортнее, если тут останутся только те, кому она полностью доверяет. Телепаты же и во сне реагируют на окружающее пространство, как мы теперь знаем…

— Все люди реагируют. Но у ментально одарённых псионов сигналы от пассивно работающих органов чувств дополняются постоянной и не затихающей активностью пси-ядра разума, которое, даже будучи «спящей», функционирует не хуже, чем при бодрствовании. — Согласно пояснил Артур, будто бы ещё не вышедший из «режима выдачи подробных разъяснений».

Это немного напрягало его слушателей, потому как тот звучал как-то механически, но всё то, что они знали об Артуре Геслере, пока перевешивало любые сомнения.

Артур и Владимир вышли в коридор и плотно закрыли за собой дверь.

— А если говорить конкретнее, чего нам ждать от Лины дальше? — Владимир в пол-оборота посмотрел на друга. — Чем чревато это её состояние?

— Она стала сильнее как телепат, так что перепады настроения для неё будут нормой. Изолировать её на каком-нибудь необитаемом острове для стабилизации состояния вы, естественно, не согласитесь. — Артур ненатурально пожал плечами. — Что касается поведения, то, полагаю, теперь Лину будет заботить исключительно моя роль во всём происходящем… и попытки противодействовать мне, так или иначе.

— У сестры нет политической власти как таковой. Теперь — нет. — Озвучил сам для себя цесаревич настолько уверенно, словно он лично выделил людей для обеспечения социальной изоляции сестры.

— Ты недооцениваешь телепатов, Владимир. Идея, желание и сила в одном флаконе могут позволить воплотить очень и очень многое. — Артур качнул головой. — А с силой и возможностями у Лины теперь проблем не будет.

Владимир обернулся, пристально посмотрев на друга. Лицо цесаревича, по сравнению с лицом Аватара, было лишено свойственной ему уверенности и готовности принимать решения. Не потому, что он размяк или ослаб. Просто раньше речь никогда не заходила о том, чтобы от его действия или бездействия напрямую зависели судьбы родных и близких.

— Попытки противодействия, говоришь… — Проговорил Владимир почти шёпотом, но при этом так, что в тишине коридора они прозвучали громко. — Ты уверен в том, что она попытается остановить лавину голыми руками? И что именно она увидела, что могло бы так поменять спокойную, рассудительную и не желающую ввязываться в сомнительные авантюры Лину?

Артур на мгновение посмотрел куда-то в сторону, и взгляд этот, как успел уловить Владимир, не отражал ничего, кроме спокойной, смирившейся усталости — именно так можно было описать эту едва читающуюся эмоцию. Нечто, не присущее даже старикам, пронизывало Артура Геслера, несущего на своих плечах опыт субъективных тысячелетий.

— Не картинки, друг мой, совсем не картинки. Коснувшись ноосферы и Оригинала, она ощутила его логику, его стремления, его… отношение к человечеству, как к заведомо провальному эксперименту. Она ощутила то, из чего он возник. И из позитивного там была только надежда на то, что трансформация позволит выйти за свои пределы и остановить надвигающуюся катастрофу. Но, знаешь, есть такая поговорка — благими намерениями вымощена дорога в Ад. — Артур прервался на секунду, втянув носом тёплый воздух хорошо отапливаемого дворца. Моргнул. — Оригинал обрёл возможности, которые он как человек не смог бы ни осознать, ни поставить себе на службу. Но вместе с этим человеком он быть как раз и перестал. Другая логика. Другие ценности. Из «того» Артура Геслера родилась жестокая целесообразность, которая перемолола бы всё человеческое и поступила по-своему, не появись я. Аватар. Последняя попытка исправить всё теми силами, которые могут быть доступны людям… если к ним можно причислить того, кто для общения с кем-либо использует отдельный поток сознания, потому что иначе воспринять темп человеческого существования для него невозможно.