— В восемь утра увезут на операцию.

Я зажмурила глаза, стараясь не разреветься и все-таки тихо спросила:

— Чья Маша дочь?

Пришлось открыть глаза, чтобы наблюдать за Родионом, а он вздохнув, перевёл тёплый взгляд на лицо малышки. Отвёл прядь волос ей от лица и посмотрев на меня, слишком грустно признался:

— Моя.

Я дёрнулась, хотела привстать на локтях, но Родион, пошатнувшись, вытянул руку и погрозил мне пальцем.

— Нет, нет, лежи, лежи, пожалуйста, лежи.

Я растерянно охнула.

— Ты же сейчас… Ты сейчас так говоришь, потому что ты растил её, я же слышала, что ты кричал в зале!

— Мало ли что я кричал. Надо же было довести ситуацию до абсурда, чтоб эта стерва не смела приближаться ни ко мне, ни к Машке.

Родион сглотнул, отвёл глаза и, вытянув руку, положил её мне на ноги, сдавил на щиколотке, как это делал вечером Адам.

Сын вздохнул, заставляя меня ощутить, как в глубине души снова расцветает ядовитый цветок, но мой младший не дал ему никакой возможности выбросить ядовитую пыльцу.

— Это у тебя была, мама, красивая история любви: молодые студенты решили пожениться. У каждого ни кола, ни двора. Я-то понятно, у меня папа, у меня мама, я-то понятно, что не пропал бы в любом случае.

Родион невесело усмехнулся.

Тёмные волосы упали на лоб.

А я все пристальнее осматривала своего сына.

— Это действительно была бы романтичная история, если бы у меня был другой папа.

Я напряглась чувствуя, что дыхание как будто перекрыли.

— Но у меня был отцом Адам Фёдорович Завадский. Крупный бизнесмен, возможно, политик. И, как рассказывала бабушка, вероятнее всего, бывший бандит…

Родион усмехнулся и покачал головой.

— Мам, что реально бандит?

Я помолчала, стараясь не компрометировать Адама, но Родиону и не требовался ответ.

Он махнул на это все рукой и опять вернул кисть мне на щиколотки.

— Когда мы сказали про свадьбу все были так увлечены тем, что надо заняться, все надо оформить. А как же гости? А как же родственники? Машину там выбрать и все в этом духе, понимаешь, мам? Только вот у папы у одного взгляд был холодный и жестокий. Он меня за шиворот в одну из встреч вытащил на террасу и произнёс такие интересные слова: «а ты точно уверен, что за тебя замуж хотят, а не за твою фамилию»? Я помялся, растерялся. Ну, как бы не придал никакого значения этой формулировке. Отец скрипел зубами, психовал, говорил, что рано жениться, говорил, что это глупость. И вообще это слишком взрослый поступок для меня сопляка. И вообще, на что я буду содержать семью? Или я что надеялся, что типа папа будет содержать? Ну, я как бы не надеялся на это. Я думал, что мы будем вместе с Дашей работать… с этой дрянью… — Поморщился сын. Перехватил дочку поудобнее и слегка расслабил левую руку, чтобы Маша легла прямее. — Но был во всей этой ситуации момент, что ещё до свадьбы было понятно, что Даша беременна, и я по-другому поступить ведь не мог. Спал я с ней. Да, понимал, что надо предохраняться. Но как-то так вышло. Я вот не совсем удачно в этой ситуации оказался так, что Даша беременна. Я не стал отцу ничего говорить, а уже после свадьбы, когда это стало известно, отец вообще обозлился. Он притащил меня к себе…

Родион откинулся на спинку кресла, желая хоть немножко разгрузить спину от того, что уже столько времени держал Машу на руках.

Я похлопала по краю койки, чтобы сын переложил дочку, но Родион покачал головой.

— Притащил меня к себе в офис и такой, типа, хочешь дальше работать у меня? Тащи ДНК. Мне говорит, плевать, как ты своей мымре все объяснишь. Тащи днк и все. Знаешь, мне кажется, мы тогда с ним разосрались, так, что видеть друг друга не могли. Я кричала, как он может так думать, а он орал, что я сопливый идиот и надо быть ещё более волшебным на голову, чтобы не понимать, что в моём возрасте семьи не создаются. Особенно в ситуации, когда у папы полгорода в торговых помещениях, а у тестя нихера. Да, я разозлился, я не хотел с ним общаться. Я хотел уволиться. Но он стучал пальцем по папке с документами и твердил одно и то же, что пока я не принесу тест на отцовство, пока отец не узнает, что это мой ребёнок ни о какой поддержке, ни о каком признании внука или внучки вообще речи быть не может. Я… Ну да, мне было неприятно, мне было зло. И потом, когда, получается, Маша родилась, если ты помнишь, то отец ведь к ней не подходил, он её игнорировал. Это был первый месяц, даже когда мы из роддома уезжали, он не подошёл ведь и не поздравил. Подошла ты, подошли бабушки, а он стоял, он не поздравил и прошёл месяц, прошёл второй. Я психанул и сам съездил быстренько, сдал тесты. Да, Маша моя дочь, и все, я когда отцу документы привёз, он тяжело выдохнул, и впервые за долгое время в общении со мной он улыбнулся, он встал, обнял меня, похлопал по плечу, и только потом он, если ты помнишь вы же подарили там кроватку, мобиль, вот. И только после теста днк отец, когда вы с нам приехали, он только тогда взял Машу на руки. И подарил ей золото. Много золота, он признал её своей. Вот поэтому Маша точно моя дочь. А с кем трахалась Даша, я не знаю. И я реально не знаю, с кем она спала, но Маша, дочь моя, я не подделывал никакую экспертизу, я не подкупал никаких медиков. А кричал я о том, что она изначально знала все туда-сюда, ну, с кем-то же она спала…

— А если с отцом?

Родион отвёл глаза, став безумно похожим на Адама. Морщинка между бровей у него залегла точно такая же, как у отца.

Я прикусила губы.

Родион тяжело выдохнул.

— Ну, если она спала с отцом и в контексте того, что отец затребовал тест днк, что я могу сделать? Бог им судья. Я не собираюсь никак дальше затягивать эту ситуацию, либо пытаться решить её миром. Нет, я буду лишать её родительских прав. Я забираю Машу. Такая мать моей дочери не нужна. Да, мне будет тяжело, мне будет сложно. Я прекрасно понимаю, что с утра я на учёбе, вечером я на работе, и на ребёнка у меня сил нет. Я, значит, просто закончу учиться и сразу выйду на работу, чтобы обеспечить дочь самым лучшим. Ну а если спала с Назаром в контексте того, что все вскрыла София, ну что? Бог ему судья. Софа может думала, что я из Даши правду выдавлю, только убить уже боялся.

Я прикрыла глаза, тяжело выдыхая.

А когда снова посмотрела на палату, то увидела сидящего в кресле Адама.

Сколько времени прошло?

Где Родион?

Но первое, что я спросила оказалось другое:

— Ты с ней спал? — нервно и зло.

Адам развёл руками.

Адам развёл руками и качнул головой. На виске у него красовался лейкопластырь и я так понимаю, под ним несколько швов.

— Я конечно понимаю, что я так себе человек. В принципе дерьмовый, но не настолько, чтоб малолетку того самого. — Произнеся он, упёр локоть в подлокотник и прижал ладонь ко лбу. — Я понимаю, что да, облажался. Эта корова бегает, рассказывает, что беременна от меня. Ты беременна. Но знаешь ещё и кого-то успеть обрюхатить чертову тучу лет назад — не моя тема. Да и в принципе, в этих словах много не моей темы.

Я дёрнулась, махнула рукой, пытаясь указать на него пальцем.

— Что ты ей говорил? Я же видела, как ты зашел в зал. Ты её дёрнул на себя. Что ты мне врёшь?

Адам пожал плечами и покачал головой.

— Устинья, я с этой идиоткой много о чем мог говорить, но именно во вчерашнем конкретном случае обсуждался подарок Родиону. Я подарил ему квартиру и не так, что я подарил ему квартиру с полным правом распоряжения, нет. Я купил эту квартиру и подарил Родиону ключи. Документально она числится за мной. И это к лучшему. Узнав о том, что подарок не подарок, Даша взвелась и перед днём рождения стала мне объяснять, что это некрасиво. Так подарки не дарятся. Родион не будет чувствовать себя в этой квартире хозяином. Родион то, Родион се. Короче, одно за другое и я вспылил. Хотел руку вывихнуть ей, чтоб заткнулась. Потому что я прекрасно понимал, что это не Родион не будет чувствовать себя хозяином в этой квартире. А это у неё родители хотят переехать из своего города к нам. И эта тема муслякается уже очень давно. Я понимаю, что ты как мать во все это не вникаешь. Ты с Родионом не работаешь, а я с ним работаю. Я прекрасно знаю, что происходит у него в семье. Я прекрасно знаю, что девочка слишком шибко умная. Давила на то, что можно снимать родителям квартиру в нашем городе. Типа у нас же есть возможность. А у них ни черта нет возможности. У них вообще никакой возможности нет. То есть, когда я говорю, вообще никакой возможности нет, это значит, что оклад у Родиона есть, которого хватает ровно на жизнь и никуда более. А она подошла ко мне и стала объяснять, что типа дядя Адам, как так происходит? Вы там подарили моему мужу квартиру, но при этом вы записали её на себя. А я прекрасно знаю, что шёл разговор не только про квартиру. — Адам запрокинул голову назад и поморщился, как будто бы ему в затылке что-то безумно сильно давило. Ладонь скользнула и он зажал глаза пальцами. — А я прекрасно знаю, что разговор стоял не такой. Ещё обсуждалось, что как так: вот столько лет мы не можем съездить отдохнуть, мы не можем отпуск провести… Устинья, давай будем откровенны. Когда мы с тобой поженились, у нас такого понятия, как отпуск вообще в принципе не было.