Лалфи аж замерла.

— Четырёхрукий, эй, ты… ты тут? — обратилась она в пространство.

— Угу — ответил тот.

— Это сейчас ящер сказал? — потрясённо продолжила девушка.

— Да… — безразлично ответил древний.

— Они что умеют говорить?

— Ну, ни здрасьте тебе, ни пожалуйста… — Лалфи вдруг представила как древний всплёскивает своими механическими руками — Это ж вы их научили. Ты помогла Шсошу там, в горах, а он в уплату долга спас тебя здесь. Всё справедливо.

— Да я не об этом. С ними, что можно говорить?

— Можно, конечно. Мы их язык расшифровали, подслушивая разговоры ваших погонщиков.

— Мог бы про это и не говорить. Обидно, знаешь ли — напряглась Лалфи.

— Да ладно тебе — возмутился древний. — Мы вон для тебя этих мерзавцев нашли, потому что подсматриваем и подслушиваем, а ты ещё и недовольна!

— Ну а вдруг вы что-нибудь, ну, личное услышите? — пробурчала девушка.

— Ой, да вот прям личное, личное. Слушает всё равно мёртвый взгляд, а ему на такие вещи вообще без разницы — зевнул древний.

— А тебе? — смущённо спросила Лалфи.

— А мне только и дела, что подслушивать. Эй, ты там, в подвале разбираться-то собираешься, а то я вообще-то занят, мне работать надо. О, тебе привет от доктора и Лайшми тоже. — тут на той стороне что-то громко упало. Раздались возмущённые крики и, наверное, ругань на непонятном языке.

Лалфи хотела ещё спросить про ящеров, когда принесли краску. Она спустилась в подвал и сказала:

— Давай, рассказывай, что делать…

Древний говорил несколько сдавлено, словно занимался чем-то ещё:

— Так, нарисуй поверх этого знака крест… Так, нижнюю ножку подлиннее… Тааак… Теперь верхнюю перекладину… Ну не такую же длинную… Ладно… Теперь косую, ага…. Так, теперь сложи пальцы в щепотку, ага, правильно, и изображай на себе крест. Давай: лоб, живот, правое плечо, левое плечо, это называется крестится. В принципе, сойдёт. Так, хорошо, а теперь крестись и повторяй за мной: «Да воскреснет Бог, Да расточатся враги его…»

Лалфи произносила слова непривычной молитвы, изображая на себе крест, и вдруг почувствовала, как нагревается кулон древних. Потом его сила на краткий миг распространилась вокруг. Секунда и она вновь обрела свои чувства.

— Четырёхрукий, что это было? — потрясённо спросила искательница.

— Что? — четырёхрукий явно занимался чем-то ещё.

— Ну вот… вот, это всё? — Лалфи всплеснула руками, обводя взглядом капище.

— Да, как-то… — протянул древний. — Я просто подумал, что нужно что-нибудь сделать. Всё-таки тут такое непотребство творилось, а на большее у меня фантазии не хватило. Не специалист я в таких делах…

— Ни чего себе не специалист, что же ваши специалисты-то могут? — потрясенно спросила девушка.

— Ну, много чего, — протянул древний, — там, служить литургии, вечерни, молебны, всякие вещи освящать. Ну, и всё такое… Ладно ты это, красотка, извиняй, работать надо. Звони!

Лалфи осталась в замешательстве. Во что звонить-то? Да и зачем?

В домах здешние жители вешали небольшие металлические трубки издававшие мелодичный звон, когда их касались. Может древний о них говорил…

Кста-ати! Выходит, священники могут вложить силу в вещь! Да за второй такой кулон в Ордене кто угодно, отдать готов вообще всё.

Вдруг её тронули за плечо. Она резко обернулась, сзади стоял старший следователь Вийн. Он сложил руки перед грудью в жесте почтения, а потом спросил.

— Что вы делаете учитель? — на лице его читалась смесь ужаса и восхищения.

— Не очень понимаю. Это какой-то обряд очищения. Древний сказал, как его провести. — Лалфи всё ещё была в замешательстве сначала говорящий ящер, потом непонятный ритуал. Да и сам факт, что древний соизволил разговаривать, уже удивлял. Всё-таки он обычно молчал, а тут вдруг давай болтать по, чём зря. Не к добру это. — Послушайте Вийн нам с Вами не плохо бы поговорить с кем-то из церкви. Как думаете, кто может разбираться в подобном.

— Что это вы вдруг? — удивился следователь.

— Древний сказал, что силу в вещи вкладывают священники. Этот ритуал тоже прямо относится к церкви — задумчиво произнесла Лалфи.

— Простите, а как Вы с ним разговариваете и ещё… — Вийн на что-то указал. Лалфи скосила взгляд и только сейчас поняла, что забрало её шлема испачкано в грязи. Для неё ничего не происходило, но ведь посторонние не могли видеть шлем, и для них грязь просто висела в воздухе.

— А Вы про это. На мне броня древних — пожала плечами искательница. — Вы разве не заметили, что пули не в состоянии мне повредить? — Лалфи постучала пальцем по шлему.