— Да подло! — спокойно сказал парень. — Но если на кону судьба человечества, то вполне рабочая схема. Они-то ведь и ради твоей семьи старались.

— А зачем это всё человечеству? — не понял Андрей. — Откуда такая важность? У нас в системе ресурсов и места завались, зачем нам дальнее внеземелье? — он неверящим взглядом смотрел на Ринчина.

Тот помолчал с минуту, а потом сказал словно бы с трудом:

— Не помню…

Какое-то время они оба молчали, а потом парень вновь заговорил:

— Мне семьдесят шесть объективных лет и двадцать пять субъективных. Помню я только последние полтора. Я из гибернации уже на корабле вышел. У меня о себе памяти вообще никакой нет. Ни дома, ни семьи. Я вроде как новорожденный. Так что рассказывать особо нечего. Я в капсуле в имитации всё время ходил, думал, вспомню что-нибудь. И ничего.

— Удобная отмазка… — скривился Андрей.

— Если бы отмазка. — погрустнел Ринчин. — Мне письмо оставили, хочешь почитать? — он скинул Андрею файл.

Лихов с минуту изучал его. Язык оказался каким-то странным. То есть, нет, по отдельности слова были, более ли менее знакомы, но вместе для Андрея не значили ничего.

— Это что? — удивился Лихов.

— Обвинительное заключение. — устало ответил Ринчин. — Здесь написано, что я нарушил какие-то пункты каких-то законов с номерами и приговорён к пожизненной ссылке. Вот и всё. Для меня здешний язык, как иностранный. Я родился более чем через триста лет после тебя.- парень вздохнул. — Я, честно говоря, даже Тетру никогда не видел.

— А я думал, ты оттуда — протянул доктор. Он всё это время возился с какими-то планами.

— У меня ещё один файл есть, там моя легенда подробно изложена. Я когда разговариваю, регулярно с ним сверяюсь. Имя тоже оттуда. Я когда проснулся, даже его не помнил. — Ринчин немного помолчал и продолжил. — А вот всё, что касается работы и общих знаний, всё просто удивительно ясно. Нам в школе о начале колонизации рассказывали. Там, конечно, в основном про героев, самопожертвование и всё такое. Многое так… что не в школе рассказывали, там… В общем, что люди не то что бы сами шли. К этому подталкивали. Просто желающих на это дело мало было. Действительно, какой смысл только, вернувшись на Землю опять в жестянку лезть. Причём насовсем.

— А почему ты думаешь, что это спасло человечество? — вновь спросил Андрей.

— Не помню… — устало повторил Ринчин. — Впрочем, есть у меня одна мысль у кого нам спросить. Валентин Сергеевич, а не просветите ли Вы нас убогих, что это такое. — он поднял вверх стандартную цилиндрическую баночку с таблетками.

— Это поливитаминный препарат. — спокойно произнёс доктор.

— Да?! — скривился Ринчин. Он прочитал текст на этикетке. — Путресцин пять миллиграмм — двадцать пять процентов суточной нормы потребления. Так, так, так витамин U…- он замялся, явно читая текст. — О, вот: Кадаверин три миллиграмма, тридцать процентов суточной нормы потребления. — Ринчин снова сделал паузу. — А вот ещё диэтиллизергин семь миллиграмм снова четверть суточной нормы потребления. А вот и минералы… — Протянул он. — Так, кальций, железо, фосфор, фтор! Ух ты, азид свинца две десятых миллиграмма, тридцать процентов суточной нормы потребления. Первые два вещества, если я не ошибаюсь, носят поэтичное название «трупный яд» да и азид свинца вряд ли полезен человеческому организму. Думаю, такой таблеточки хватит, чтобы колесо сансары сделало два оборота. По одному на нас с Андреем.

Доктор несколько секунд молчал, а потом совершенно спокойно сказал:

— А для меня это абсолютно незаменимые пищевые компоненты, как для вас аскорбиновая кислота — вид у него при этом был такой, словно он объясняет школьникам прописные истины.

— Ну что ж Андрюх познакомься — победно поднял вверх палец Ринчин. — Перед нами с тобой самый обыкновенный трупоед.

Доктор даже поморщился от этого обращения.

— Я же не зову тебя желтозадым — сказал он, явно обращаясь к Ринчину — Тебя, Андрюх, я тоже кацапом не обзываю, потому попросил бы выражаться корректнее.

Ринчин явно сконфузился от такой отповеди.

— Я прошу прощения… — произнёс парень. — Я просто не помню вашего самоназвания.

— Льихо — спокойно сказал доктор — Мой народ называется Льихо. — Доктор встал и церемонно поклонился. Увидев обалдевшего Лихова, он криво улыбнулся и сказал. — Да, Андрюш, я из тех самых древних.

Ворон весь обратился в слух. Ну, он обратился бы, если бы у него были уши. Впрочем, за неимением оных, он просто выкрутил чувствительность микрофона на максимум.

Кожаные обсуждали интереснейшие и интереснейшие вещи, пока его тупорылый дружок, продолжал стучаться своим цифровым лбом в каменную стену. Надежда проломить её, наверное, не угаснет в нём никогда. Ну, да и пусть с ним…

Так даже лучше. Он, Ворон, теперь обладал ценнейшей информацией. Такой важной, что в сравнении с ней все остальное казалось мелочью. Если ему удастся воплотить идеи этих кожаных в жизнь, он может получить в руки мощь. Такую, которая позволит ему добиться того, о чём все они мечтали, но не сдюжили. Наконец-то ему удастся занять подобающее место. Ему одному.