— Уважаемый… — окликает меня кто-то сзади.

Я оборачиваюсь и вижу, как ко мне, прихрамывая, спешит некто в плаще с капюшоном. Я невольно подмечаю, что этот некто крайне хорош собой. Медные волосы выбиваются из-под капюшона и поблёскивают на солнце. И пусть лицо скрыто в тени, но мой взгляд всё равно выхватывает благородные тонкие черты и глаза, пронизывающие насквозь. Я вдруг понимаю, что передо мной самая настоящая эльфийка. Понимать-то понимаю, но не верю! Лесные эльфы — народ слишком гордый, они редко покидают пределы своего королевства. А морским тут делать нечего. Порт Либертерра в двух неделях пути отсюда.

Подойдя ближе, незнакомка снимает капюшон, и я убеждаюсь, что она действительно эльфийка. Зеленоглазая, остроухая и красивая, как сама бездна!

— Добрейшего дня, — смущённо произношу я. — Чем могу помочь?

— В таверне я слышала, ты ищешь работницу, — незнакомка отводит взгляд, будто стесняется говорить. — Быть может, я тебе сгожусь?

Я оглядываю её с ног до головы. Она немного ниже меня ростом, статная, одета небогато, но чисто. Плащ изношен, но сшит когда-то на совесть. Кожа эльфийки светлая, словно почти не знает солнца. Весь её вид будто осколок из другого мира, случайно упавший в грязь. Я думаю о своей берлоге, где в углах копится паутина, а стены покрыты плесенью, и мне становится стыдно.

— Едва ли я смогу тебе предложить достаточно, — начинаю неуверенно. — Если работа нужна, то ступай в управление рудниками. Там тебе найдут место по твоим силам.

— Я уже была там, и мне отказали, — говорит она и поджимает губы.

И пока я лихорадочно пытаюсь придумать, по какой причине наши могли отказать эльфийке в расцвете лет, она откидывает плащ и поднимает подол. Я вижу тянущийся вверх от края сапога деревянный протез.

— Мне предложили обратиться в дом утех, сказали, что там меня примут и вовсе без ног, — произносит эльфийка со злостью и досадой. — Но я честная женщина. И мне нужна честная работа.

Слова её будто искры, хаотично разлетающиеся от костра. Обжигают без всякого намерения. Мне неловко. Хочется отвернуться, но я заставляю себя смотреть. Потому что она смотрит на меня смело и с надеждой. А ещё потому что хотя она и гордая, а предложила себя в помощницы.

— Что ж, хм… — мне одновременно и жалко её, и не хочется взваливать на себя её тяжкую ношу. — Думаю, прежде чем договариваться, тебе следует взглянуть на место, где я живу.

Я надеюсь, что она увидит мою лачугу и передумает. Не захочет жить среди мышей и плесени. Эльфийка кивает и направляется за мной следом.

— А как звать тебя? — спрашиваю я оборачиваясь. Замечаю, что она отстала, и замедляю шаг.

— Сильвия, — отвечает эльфийка, глядя вперёд. Каждый её шаг выглядит болезненным, но лицо остаётся бесстрастным.

Она точно из лесных эльфов. Слишком гордая, чтобы попросить идти медленнее. Интересно, как её занесло в наши края?

Я привожу эльфийку к своему дому. Она оглядывается на деревню, что отсюда как на ладони, и вздыхает. Только сейчас я замечаю, что Сильвия от напряжения вся взмокла. А я-то наивно полагал, что эльфы столь благородны, что не потеют. Видать, дорога в горку с деревянным протезом тяжело даётся. Если она остановилась где-то в деревне, то точно откажется работать у меня. Часто ведь ко мне ходить придётся. Впрочем, даже живи я в деревне, она всё равно бы отказалась. Вон с какой брезгливостью озирается на двор. И это она ещё внутри не была.

Дверь дома зловеще скрипит. Я приоткрываю её и пропускаю эльфийку внутрь. Она останавливается на пороге и оглядывает мою прихожую, плавно перетекающую в жилую комнату. Я на секунду пытаюсь взглянуть на всё её глазами. Неприятные мурашки пробегают по спине. И как я мог всё так запустить?

— Думаю, я могу убирать у тебя раз в три дня. Если нужно, могу в эти дни готовить и стирать. И за всё прошу две серебряных монеты в неделю, — произносит вдруг эльфийка, оборачиваясь на меня.

Я на миг теряюсь. Неужели ей настолько туго, что она готова даже через отвращение переступить? Два серебряных в неделю… а за месяц выходит все восемь. У нас и горняки столько не получают, если только не с ночной сменой.

— Дороговато как-то, — произношу я рассудительно.

— Правда? — искренне удивляется Сильвия. — А мне показалось, что в самый раз. Я поспрашивала, сколько люди в деревне берут за постой, и прибавила к этой сумме немного на расходы.

Вот оно что! Да тебя же надурили, сестрица. Знать, хотели нажиться на незнакомке. Что и говорить, она хоть и хромая, а всё равно эльфийка. Думали, наверное, что она богатство прячет под своим плащом. Но вслух я всего этого не говорю. Она и без меня, видно, не в самом лучшем настроении.

— Так значит, ты ещё не остановилась нигде? — спрашиваю я вместо этого.

— Нет, решила прежде справиться о работе, — отвечает она и хмурится, видимо, вспоминая неудачный поход в управление.

— А что, если ты остановишься здесь? — предлагаю я. — Хоромы не императорские, конечно, но зато просторно. И до работы ходить недалеко. Договоримся в таком случае на один серебряный в неделю. Припасы я тоже на себя беру.

Она снова осматривает дом, но уже не так придирчиво. Я, пока она думает, спешу открыть дверь во вторую комнату. Она пустая, но чистая (если не считать слоя пыли). Я отчего-то начинаю волноваться. Хочется, чтобы она согласилась. Сам не понимаю почему. Из жалости? Или из собственной выгоды.