— Хорошо, — говорит она наконец, взвесив всё. — В таком случае я могу готовить каждый день, а убирать — также раз в три дня. Для стирки и мытья мне нужна будет вода. Сама я принести достаточно не смогу.

— Положись в этом на меня! — не раздумывая, выпаливаю я. — Принесу сколько нужно будет. И если какая другая помощь нужна будет с обустройством, тоже не стесняйся обращаться.

Сильвия вдруг прикрывает глаза и слабо улыбается. У меня перехватывает дыхание. А сердце начинает громко биться в груди. Я отвожу взгляд, будто пойман на чём-то неловком. Всё же до чего эльфийки хороши… Не даром их эльфийские мужи прячут от посторонних глаз. Но не стоит пялиться. Мне-то приятно, а вот ей вряд ли. Я делаю шаг назад, даю ей пространство.

Кажется, с эльфийкой в доме как будто стало светлее. От похмелья не осталось и следа. Ещё бы — после трёх-то походов за водой к деревенскому колодцу. Спина болит, плечи ломит, но башка ясная, будто после недельного сна. А всё потому, что с самого утра в доме кипит работа. Как и обещала, Сильвия сразу принимается за дело.

Первым делом она опрокидывает кадку, в которой я обычно умываюсь. Вместе с водой в лопухи у забора выливается и зелёная тина. После Сильвия долго чистит кадку самодельной щёткой из сухой травы. В этот момент последние сомнения в её способностях отпадают. Пусть она и похожа на типичную эльфийскую «белоручку», но на деле смекалиста и старательна.

Обеспечив себе наличие чистой воды, она переходит в дом. Вытаскивает на улицу мою подушку и шерстяное одеяло. Выбивает их и оставляет на солнце просохнуть и проветриться. То же самое проделывает и с тюками соломы, что служили мне матрасом. Впускает свежий воздух в открытые окна. Я стою на пороге и смотрю, как она завязывает нос и рот тряпкой и лезет в угол, вычищать тинёты и пятна плесени на стенах. Мне становится неловко. Подхожу ближе и становлюсь рядом. Сильвия глядит на меня удивлённо.

— Я так… для подстраховки, — отвечаю, стараясь не пялится на её гибкое тело и округлые груди под тонкой рубашкой.

Во второй половине дня её запал немного поубавляется. Видно, силы кончаются. Я это замечаю, хоть Сильвия и не жалуется. Но движения становятся вялыми, в глазах появляется рассеянность. Вернувшись из последнего за день похода за водой, я застаю её сидящей на лавке перед корытом, полным мыльной воды и грязного белья. Её протез прислонён к лавке сбоку. Она машинально трёт простыню о стиральную доску, витая мыслями где-то далеко. Мой взгляд на миг падает на пострадавшую ногу. Сильвия замечает это и прикрывает её подолом.

— Извини, — бормочет она, не поднимая глаз.

— Тебе нет нужды прятать свою ногу от меня, — отвечаю я, пошкрябав пятернёй затылок. — Я не шибко впечатлительный.

— Вот как? Тогда ладно, — Сильвия как будто выдыхает и приподнимает подол юбки так, чтобы на него не попадала вода. На лице её снова появляется слабая улыбка.

По её указке я натягиваю верёвки между опорами забора, а после развешиваю постиранное бельё. Дико смущаюсь, когда вижу среди него свои подштанники.

«За такое, полагаю, надо доплачивать отдельно», — думаю я, глядя на эльфийку.

Та поднимает на меня взгляд и, кажется, я из зеленокожего становлюсь краснокожим.

— Спасибо тебе за всё это, — говорю я и достаю из сумы серебряную монету. — Когда вижу, сколько всего ты сделала, я думаю, что зря торговался.

— Так заплати больше, — усмехается она, но почти сразу добавляет. — Ладно. Это просто шутка. Мне нравится, что работа в твоём доме оказалось мне по силам. Знаешь, я ведь была воином раньше и не привыкла, чтобы ко мне относились снисходительно. Именно поэтому я и ушла из дома. Мне не нужны подачки и особое отношение. Я буду стараться делать максимум, на который способна, за ту цену, на которую мы договорились.

Она смотрит на меня, высоко подняв голову. Мне остаётся только кивнуть и передать ей оплату. Мысли же мои заполняются вопросами и предположениями. Сильвия была воином… Значит, наверняка участвовала в войне между Лесным королевством и Империей людей. Должно быть, там она и потеряла ногу. Да, многое можно было бы узнать, если бы она захотела поговорить.

Под конец дня мы, не сговариваясь, располагаемся на крыльце. Приятное чувство растекается внутри. Вроде бы я работаю каждый день, но сегодня чувствую какое-то особое удовлетворение. Солнце опускается за край леса. Небо становится оранжево-красным. Наблюдение за такими переменами необыкновенно умиротворяет. Молчание не тяготит, даже наоборот — в нём как будто больше доверия, чем в любом разговоре. Я вытаскиваю из дома кувшин медовухи и наливаю в глиняный черепок.

— Хочешь? — спрашиваю небрежно. Сильвия смотрит на меня и кивает.

На самом деле я надеюсь, что хмель развяжет ей язык. Не из любопытства даже, а чтобы понять, кто она такая. Чтобы знать, с кем теперь буду делить дом. Но она выпивает свою долю молча, не меняясь в лице. Только потом откидывается назад, ложится прямо на доски крыльца и замирает, глядя в небо. Лицо её задумчивое, сосредоточенное. Знать бы, о чём она думает, глядя на плывущие по небу облака. Но я решаю оставить её.

Проходит минута-другая, и до моего уха доносится тихое сопение. Надо же уснула. Я только качаю головой, а после беру её на руки и несу в дом. Поскольку в комнате эльфийки пока нет ничего, я кладу её на свою постель, теперь уже чистую, застеленную свежим бельём.