— Болото пухом, — сказал я, напитал весло энергией как только мог и со всей дури приложил им о деревянное изваяние Хозяйки.

Старая потемневшая деревяшка треснула, и будто полено под топором развалилось надвое. Всё. Нету больше ни Хозяйки, ни Кривого Зуба. Я перелез обратно на стоянку и оценил происходящее вокруг.

Разящее Весло унижало и доминировало. А надо бы, чтобы просто доминировало.

— Стоять! — тормознул я пробегавшего мимо гоблина в оранжевой каске.

В одной руке у него была обагрённая кровью стамеска, а в другой факел. Факел я у товарища отобрал и велел ему привести ко мне вождя. Затем обернулся, кинул факел в гору валежника вокруг разломанного божка и не без удовольствия начал наблюдать за тем, как разгорается огонь. Костёр получится на загляденье.

— Владыка? — Жабыч подоспел уже спустя минуту.

— Заканчивайте резню, — сказал я. — Скажи своим, чтобы по возможности брали пленных. Как обычно, детей и женщин не трогаем.

— Понял, Владыка.

— И ещё. Персонально тебе задание, — я обернулся к Жабычу. — Нужно найти гоблинёнка по имени Игорь. Пора бы уже выполнить обещанное…

Раннее утро

Дом Менделя

Утро субботы всегда было связано у Вадима Евграфовича с нервозностью. Даже если он ничего не натворил накануне, — и даже если не пил вообще! — само состояние похмелья через сложную систему наработанных рефлексов было неизменно связано со стыдобушкой. Ну а уж если для стыдобушки действительно был повод…

— Пятёрочка, — пробубнил себе под нос Вадим Евграфович, сплюнул струйку воды и продолжил влипать в угол, на батарею шампуней, гелей и прочей уходной чепухи.

Горячий душ барабанил ему по затылку. Спина уже покраснела и аж чесалась от стерильности, но смыть с себя позор так и не получалось. Да, вчера Вадим Евграфович действительно отличился.

— Пятёрочка…

По всей видимости, наконец-то прошло достаточно времени, чтобы барон окончательно выкинул из головы авантюру с Младшими, обыск гвардейцев и таинственного Харона. На этой почве у Вадима Евграфовича, что называется, отлегло. Нервы успокоились, жизнь заиграла прежними красками, и Благородие явно позволил себе лишнего. А потом ещё немного сверху. И ещё.

Но апогеем стал их с друзьями ночной поход в пивной паб. Ворвавшись в заведение, Вадим Евграфович с порога налетел на официантку, которая разом несла к столику шесть кружек пенного. Пиво, понятное дело, расплескалось. Официантка облилась, Мендель тоже уделался с ног до головы, и дело вроде бы житейское. Не он первый, кто случайно толкает официанта и не он последний. Но то, что случилось после…

— Ох…

Вместо того чтобы просто извиниться, Вадим Евграфович пропел: «Пятёрочка вы! Ру! Ча! Ет!», — а затем сунул официантке в декольте пятитысячную купюру. А вот оценила ли она? Смеялись ли его спутники над изысканной остротой барона или над ним самим? А хотя какая разница?! Он же аристократ! Барон! Такое поведение недостойно его статуса!

— О-хо-хох, — ещё раз вздохнул Мендель и выключил воду.

Пора возвращаться в мир, даже если он тебя презирает. Вадим Евграфович вытерся, оделся в чистое и вышел из своей комнаты. Теперь его путь лежал на кухню, где домработница по обыкновению приготовила плотный субботний завтрак — бекон, яйца и драники. Однако проходя мимо холла барон вдруг услышал знакомый голос:

— Хреново выглядишь, Мендель.

— Как?! — Вадим Евграфович вытаращил глаза на незваного гостя. — Как ты сюда попал?!

— Через дверь, — ответил Харон и шагнул ему навстречу. — Настала пора вернуть должок. Надеюсь, ты собран…

— Погоди… Что?! Куда?!

Харон довольно грубо взял Его Благородие под локоть, вывел на улицу, а дальше жизнь превратилась в какой-то сюр. Прямо у его крыльца стояло одно из тех болотных чудищ, о которых последнее время говорил весь город.

— Так это ты Харламов?!

— Ой-ой-ой! — плеснул руками Харон. — Меня раскрыли, — а затем достал из кармана флакончик с прозрачной жидкостью и пару раз пшикнул Менделю прямо в лицо.

— Что это такое?!

— Залезай.

— На вот ЭТО?!

— Да.

— Но…

— Залезай!

Будучи аристократом далеко не в первом поколении, Вадим Евграфович конечно же имел навыки верховой езды. Однако залезать на чешуйчатого оленя всё равно было страшно. Но! Не подчиниться Харону ещё страшней.

— Куда мы едем?

— На срочный вызов, — ответил Харламов.

И понеслась дорога верхом на оленегаторе через весь Новый Сад к Трассе. Лучшая часть пути, потому что дальше:

— Одень вот это на голову, — Харон протянул ему холщовый мешок. — И не подглядывай.

И непонятно: то ли хорошо, что Вадим Евграфович не успел позавтракать, а то ли наоборот плохо. Обливаясь холодным потом, Его Благородие скакал непонятно куда и непонятно зачем. Его мутило. Его трясло. Ему было настолько плохо, что он даже сумел простить себя за выходку с пятёрочкой.

Но вот, тряска наконец-то закончилось, Харламов сдёрнул мешок с его головы и…

— А-ААА!!! — заорал Мендель.