Предполагалось, что Александр Иванович Румянцев пробудет в башкирских землях намного дольше. Но он здесь, да ещё и привёл огромную массу башкирских воинов.

Предполагалось, что Леонтьеву не удастся дойти даже до Перекопа, что он вернётся, так как тактика выжженной земли отработана татарами досконально и они не дали бы возможности русской армии наскоком взять большую крепость. Но дождливая погода, правильное построение при переходе… и Перекоп уже позади…

Вопрос вызывает войско Крымского хана, которое, пусть медленно, с немалыми трудностями, в том числе из-за партизанских действий дагестанских племён, но уже подходит к Крыму. Однако, эти данные говорят скорее в пользу того, что нужно идти в Крым, причём, спешить.

Никто не сомневался, что с этими войсками, что сейчас есть в распоряжении Миниха, он может дать бой крымскому хану. А, если ещё удастся соединиться с тем войском, которое сейчас должно подходить к крымскому городу Гезлеву, то больше серьёзных противников в Крыму у русских не будет. Турки? Они как-будто выжидают, не спешат, ждут чем закончится Крымский поход. Словно само рассосется. И это шанс.

— Через три дня выступаем! Посылайте вестовых в Петербург с реляциями, отправьте вестовых в Перекоп, — сказал Миних, резко поднялся со своего стула, увлекая за собой остальных офицеров.

А потом Христофор Антонович, пригласив лишь Румянцева и Ласси, отправился в свой дом. Именно с этими двумя офицерами командующий хотел ещё раз обсудить ход военной кампании.

Миниха не оставляла в покое мысль: Азов без внимания, без взятия этой турецкой крепости не совершает ли он ошибку. Вот это и хотелось бы обсудить.

Петербург

26 мая 1735 года

Неожиданно для всего петербургского общества государыня резко, в сопровождении лишь ограниченного круга приближённых, отправилась из Петербурга в Петергоф. Такой поступок императрицы не должен был смутить ни одного придворного, если он только не знает правил. Все без порядка, заведённого самой же Анной Иоанновной.

Обычно не меньше чем за неделю предупреждали всех придворных, что государыня отправляется в свою загородную летнюю резиденцию. После этого все интересующиеся могли наблюдать сборы императорского двора. Особенно были любопытными сборы тем, кто никогда не был во дворце. Можно было увидеть многое из императорской утвари.

Это же был не тот случай, когда «сел в карету — да и поехал». До того доходило, что немалую часть мебели перевозили в Петергоф, особенно те предметы, которые государыня привыкла видеть в своих покоях.

Затем целыми обозами, многочисленными каретами в Петергоф направлялись те, кто являлся обязательным атрибутом русского императорского двора: карлики и карлицы, бабки и девки-рассказчицы, егеря и дворцовые оружейники… Да много, кто должен был отправляться вперёд государыни за пару дней до её отбытия в Петергоф.

Сейчас этого ничего не было. И тревога поселилась в сердцах петербуржцев. Когда людям что-то непонятно, когда ломается их привычный уклад, в голову начинают приходить мысли. И не всегда добрые. В этот раз самые дурные ожидания оправдывались.

— Говорят, что матушке-государыне больно худо стало, — собрав вокруг себя всяких князей да иных знатных дворян, вещала Авдотья Буженинова. — Не дотянет и седмицы.

Из карлицы такая скорбь сочилась, что все и каждый начинали практически искренне ей сопереживать. Ну и себе, конечно. Это же какая ужасная неопределенность наступит. И кого на престол ставить?

— Медикусы совет дали, что промозглый воздух Петербурга нынче не подходит для нашей Императрицы. А она, родная наша, и сказала: «Помирать буду, так уж лучше в Петергофе, у фонтанов!» — продолжала нагнетать обстановку Буженинова.

Вокруг ближней девки государыни собиралось всё больше и больше людей. Они толпились, и не видно, откуда звучат ответы на многие вопросы. Хоть бери Авдотье, да веди всех этих людей в тронный зал Летнего дворца. да под самую громаду трона. Может только если она взберется на постамент, ее и увидят.

А пока словно ниоткуда исходили столь душещипательные, разрывающие сердце звуки. Но ни у кого не возник вопрос, почему же Буженинову государыня с собой не взяла. Те, кто немного знал расклады при императорском дворе, понимали: без этой карлицы государыня, порой, и шага сделать не могла. Или все же был человек, обративший на это внимание?

— А тебя, девка, отчего же с собой не взяла императрица? — раздался вечный голос в толпе.

Все резко обернулись в сторону Артемия Петровича Волынского. Его тон резко контрастировал с той скорбью, что стояла вокруг. Может, и во многом притворной, подпитанной тем, что придворные оказались в полной растерянности. Но все равно, скорби.

— Тебе ли, батюшка, не знать, с чего я осталась здесь! — быстро нашлась Авдотья. — Али ещё не ведаешь, что тебе, славному статс-министру, доверена свадьба моя? Государыня уповала, что ты всё сладишь по чести. А я осталась как бы с будущим мужем своим, хозяином, скорбь разделить [в реальной истории именно Волынский занимался «ледяной свадьбой», когда Буженинова вышла замуж за графа Голицына, шута и квасника императрицы].