Только сейчас я заметила, что с ногами у нее явно непорядок, но из-за длинного одеяния сложно было сказать, что именно не так.

Странно, если тут есть магия и чудесная сила исцеления, тогда к чему вообще эти палаты и почему эту кроху еще не вылечили? Видать, не такая уж и всесильная эта магия...

Ко мне на кровать подсели сразу двое: та самая дама в черном и с ней рыжая хромая девчонка. Толстушка благоразумно осталась на месте, и я была рада этому, иначе они трое точно проломили бы мое ложе. И тут же наперебой мои новые знакомые начали делиться якобы утраченными мной воспоминаниями.

Худую женщину со строгим взглядом звали Агнесс Альвари, и была она аж графиней, муж которой давно скончался, воюя за королевство, и оставил при этом неплохое наследство и статус вдовы. Полная дама была баронессой и звалась Шарлоттой Бреттон, а большего о себе она рассказывать не стала.

А вот рыженькая хромоножка, Виолетта, была простой купеческой дочкой без титулов, но при деньгах, и как рассказала девчонка, родители отдали почти все свои сбережения, чтобы отправить ее сюда. Дабы всемогущие столичные целители излечили ее недуг, что достался бедняжке с рождения.

Приглядевшись немного, я предположила, что у нее врожденная дисплазия суставов, не исправленная вовремя, а потому запущенная. И смогут ли ей помочь местные специалисты, я вполне обоснованно сомневалась.

Мои собеседницы оказались весьма словоохотливыми и вполне дружелюбными. Я побоялась спрашивать совсем уж очевидные вещи, которые было бы странно не знать, но женщины, разговорившись, и так обрушили на меня целый поток информации. И по каким-то обрывкам и обмолвкам я кое-как сумела составить общую картину этого мира.

Если сравнивать с земной историей, то здесь по хронологии был век этак восемнадцатый. Миром правили аристократы и короли, а наука только начала осваивать пар, электричество и огнестрельные ружья, изучать далекие звезды и познавать человека изнутри. Кажется, анатомия как таковая едва зародилась, а об антибиотиках тут еще и не слышали. Но было все же одно разительное отличие с моим миром — здесь сосуществовала магия. И она играла решающую роль как в науке, так и в обычной жизни.

Звали меня, как я уже знала, Лира, и была я родом из семьи простых горожан, что жили в соседнем провинциальном городке. Госпиталь же, курируемый самим королем, находился в столице. Само королевство воевало с кем-то, но об этом женщины упомянули лишь вскользь, будто тема их пугала.

Как я сумела попасть в эту больницу и где нашла денег на обучение, история умалчивала, но, как я с прискорбием поняла, из-за моего происхождения и отсутствия опыта я в госпитале была на правах этакой девочки на побегушках, хотя числилась медсестрой. Будучи доброй и отзывчивой, я выполняла за всех грязную работу, и, кроме пациентов да главврача, меня никто ни во что не ставил.

Впрочем, теперь все будет по-другому, ведь нынешняя Лира, то есть я, терпеть такое отношение к себе была не намерена.

Мысль, что я уже и не я вовсе, вызывала немалую истерику, пришлось даже зеркальце у Агнесс попросить, дабы разглядеть себя новую как следует и смириться с тем, чего не исправить. С содроганием вглядевшись в маленькое круглое зеркальце в золоченой оправе, я увидела там бледную и растрепанную русоволосую девушку лет двадцати, с точеным личиком, пухлыми губками и огромными голубыми глазами, глядящими испуганно.

Ну надо же, а неплохое тело мне досталось! Жаль только ту, что занимала его до меня, ведь я не чувствовала ее присутствия в голове, а значит, она, скорее всего, умерла. И я прекрасно помнила, как оправдывалась та противная женщина тогда, в коридоре, утверждая, что я сама упала. Видимо, удар оказался слишком сильным, и если бы моя душа случайно не пролетала мимо, это тело было бы мертво.

— Скажите, — обратилась я к соседкам по палате, задав еще один животрепещущий вопрос, — а кто такая Гретта?

— Ой, лучше не спрашивай! — отмахнулась Агнесс, недовольно фыркнув. — Та еще штучка. Отчего-то возомнила себя чуть ли не королевой, а все потому, что главврач — ее дядя. Вот и пользуется родственными связями.

— Она права, толку от нее никакого. — Шарлотта поджала губы. — Склочная и мелочная дама, вспыльчивая и злопамятная. И ленивая, вечно свои обязанности на других перекладывает, тебя вон постоянно эксплуатировала.

— Так зачем она вообще тут работает? — удивилась я, искренне недоумевая.

В моей профессии те, кто пришел в эту сферу не по призванию, а по другим причинам, будь то деньги или жизненные обстоятельства, долго в ней не задерживались. Разве что находили себе теплое местечко в поликлинике, где только и нужно было выписывать всякие бумажки, или же благодаря связям устраивались в дорогие клиники на должности, где не было нужды ежедневно сталкиваться с неприглядной изнанкой жизни врача. Где не будет ни изматывающих дежурств, ни постоянного давления со стороны начальства, ни умирающих по твоей ошибке пациентов.