Эта мысль заставила Батильду взглянуть на Мирзу. Милая посланница! Девушка взяла собаку на руки и нежно поцеловала ее изящную головку. Затем, вся дрожа, точно совершая преступление, Батильда открыла дверь, выходящую на лестничную площадку.

Перед дверью, протянув руку к звонку, стоял молодой человек.

Батильда вскрикнула от радости. Это был Рауль.

Рауль поспешно захлопнул дверь и, сделав несколько шагов, упал к ногам Батильды.

Они смотрели друг на друга с невыразимой любовью, затем в едином порыве прошептали: «Батильда» «Рауль», их руки соприкоснулись в страстном пожатии, и размолвка была забыта.

Казалось бы, им столько надо было сказать друг другу, но теперь они молчали, и слышалось лишь биение их сердец. Их души отражались в их глазах, и они говорили друг с другом великим языком молчания, который так красноречив в выражении любви и имеет то преимущество, что никогда не обманывает.

Наконец Батильда почувствовала, что слезы навертываются ей на глаза. Она вздохнула и, откинувшись назад, словно стараясь перевести дыхание, проговорила:

— О господи, как я страдала!

— А я! — воскликнул д’Арманталь. — Ведь по видимости я кругом виноват, а на самом деле ни в чем не повинен.

— Ни в чем не повинен? — переспросила Батильда, к которой вернулись ее сомнения.

— Да, ни в чем, — подтвердил шевалье.

И он рассказал Батильде о себе то, что имел право рассказать, — поведал ей о своей дуэли с Лафаром, о том, как после этой дуэли он был вынужден скрыться на улице Потерянного Времени, как он увидел Батильду, как полюбил ее, как был изумлен, постепенно обнаружив в ней не только врожденный аристократизм, но и разнообразные таланты; как он убедился, что она искусная художница и первоклассная музыкантша. Рассказал шевалье и о том счастье, которое испытал, заметив, что он не вполне ей безразличен; затем о полученном приказе отправиться в Бретань и принять командование полком карабинеров; о том, что согласно тому же приказу он должен был по возвращении в Париж немедленно посетить ее высочество герцогиню дю Мен и отчитаться перед ней в выполнении задания. Наконец, он рассказал ей, как он прибыл во дворец Со, полагая, что должен лишь передать герцогине донесения, а вместо этого попал на пышный праздник и был вынужден в силу своего положения при герцоге принять участие в этом развлечении. Свой рассказ д’Арманталь завершил мольбой о прощении, словами любви и клятвами в верности, столь страстными, что Батильда сразу же забыла начало его речи, чтобы навеки запомнить ее конец.

Потом настал черед Батильды. Ей тоже нужно было многое рассказать д’Арманталю. Но в ее рассказе не было ни умолчаний, ни темных мест. Это был рассказ не о коротком периоде ее жизни, а о всей жизни.

Два часа пролетели, как одно мгновение. Д’Арманталь все еще стоял на коленях перед нежно склонившейся к нему Батильдой, и они по-прежнему держались за руки, не в силах отвести друг от друга глаз, когда у двери раздался звонок. Батильда взглянула на часы, висящие в углу: шел пятый час. Сомнений быть не могло — это вернулся домой Бюва.

Первым чувством Батильды был испуг. Но Рауль, улыбаясь, успокоил ее: ведь для визита у него был предлог, подсказанный аббатом Бриго. Возлюбленные обменялись последним рукопожатием и последним нежным взглядом, а потом Батильда пошла открыть дверь своему опекуну, который, как обычно, поцеловал ее в лоб и лишь тогда заметил д’Арманталя.

Бюва был ошеломлен: ни один мужчина, кроме него, не входил еще в комнату его воспитанницы. Помахивая тростью, он в изумлении уставился на д’Арманталя. Ему показалось, что он уже где-то видел этого молодого человека.

Д’Арманталь пошел ему навстречу с той непринужденностью, которой нет и в помине у людей низкого звания.

— Я, кажется, имею честь говорить с господином Бюва? — спросил он.

— Да, сударь, — ответил Бюва, вздрагивая от звука этого голоса, который ему показался столь же знакомым, как и лицо юноши. — Поверьте, я весьма польщен вашим визитом.

— Вы знаете аббата Бриго? — продолжал д’Арманталь.

— Да, сударь, отлично знаю; это… лю… это… госпожи Дени, не правда ли?

— Да, это духовник госпожи Дени, — сказал д’Арманталь, улыбаясь.

— Я его знаю. Очень умный человек, сударь, очень умный!..

— Вот именно. Вы как будто в свое время обращались к нему, господин Бюва, в поисках работы по переписке?

— Да, сударь, ибо я переписчик. К вашим услугам, сударь, — сказал Бюва и поклонился.

— Так вот, — сказал д’Арманталь, возвращая ему поклон, — аббат Бриго — это мой опекун, сударь, чтобы вы знали, с кем имеете дело, — нашел для вас отличного клиента.

— В самом деле? Так присядьте же, сударь.

— Благодарю. Весьма вам признателен.

— Да, так что же это за клиент, скажите, пожалуйста?

— Принц де Листнэ. Он живет в доме номер десять по улице Бак.

— Принц, сударь, принц?

— Да, он, кажется, испанец и ведет переписку с газетой «Мадридский Меркурий», которой сообщает все парижские новости.

— Но это же настоящая находка, сударь.

— Да, вы правы, настоящая находка, хотя у вас возникнут здесь некоторые трудности, поскольку все его сообщения написаны по-испански.

— Черт побери! — вырвалось у Бюва.