И мы, топоча ботинками, рванули к броневику, втиснутому между каким-то учебным центром и Музеем стекла. Оболенский запрыгнул за руль, я — на пассажирское место, корнет запустил двигатель, и машина с визгом покрышек помчалась по улице Воробьевской.

— Переодевайся быстрей, потом сменишь меня! — скомандовал он.

Сменить «оливу» на черную опричную «тактику» в кабине бронемашины на полном ходу — задача нетривиальная, но я справился, и потому в «кармане» на Набережной смог подменить корнета, который переоделся гораздо быстрее меня и сказал, отряхивая с формы несуществующий мусор и разглаживая шевроны с метлой и собачьей головой:

— Поехали к блокпосту. Теперь нам и сам черт не брат!

Я вел гораздо спокойнее, чем он, и, конечно, остановил броневик, когда спереди и сзади пристроились полицейские электрокары с мигалками. Из головной машины выбрались кхазады в бронежилетах, вооруженные дробовиками, из задней — два эльфа: блондин и брюнет, похоже — галадрим и лаэгрим. Все — в полицейской форме, с жетонами. Чернобородый гном стволом своего оружия постучал в водительскую дверцу. Я вопросительно глянул на Оболенского, и тот сказал:

— Ну, открой.

Я и открыл.

— Хуябенд! — сказал полицейский. — Унтер-офицер Баренбаум, муниципальная полиция Калуги. К вашим услугам. Вышли из машины и положили руки на… Так, ять! Иога-а-а-анн!!! Это опричники, а не солдатики!

Один из эльфов тоже заглянул в дверь и выругался на ламбе:

— Валарауко лин хакканда! — вряд ли это его звали Иоганн, конечно…

— Слово и дело Государево, — невозмутимо проговорил Егор Оболенский. — Везем груз чрезвычайной важности для повышения обороноспособности форпоста «Бельдягино». Если у вас есть к нам вопросы, вы можете сформулировать их в письменном виде и отправить на имя командира форпоста поручика Константина Голицына.

Лица у полицейских были такие, как будто они лимончиков только что зажевали — и у эльфов, и у гномов.

— Проезжайте, — сказал чернобородый кхазад. — Вердамте хундекопфе.

— Что-что? — поднял бровь Оболенский.

— Убергаупт нихт гутес, — буркнул полицейский и отошел в сторону. — Лос, лос.

Ну я и сделал «лос» — захлопнул дверь и вдавил педаль, вперед — к Анненскому блокпосту и дальше в сторону Бельдягино.

Примерно на середине пути Оболенский меня спросил:

— Нашел свою орчанку?

— Нашел, — сказал я. — А что ваша Наташенька?

— О-о-о-о! — он закатил глаза. — Я должен тебя поблагодарить. Мне достались сразу две! И знаешь, что? Честь опричного мундира я не запятнал! О, черт, я буду об этом до следующей увольнительной вспоминать… А сам-то? Как день рождения отметил?

— Отлично, — сказал я. — Кофе с Хорсой попили. Постригся — видишь?

— Ну да, тебе и вправду идет. Так повзрослее, побрутальнее… Точно орчанка стригла? Не эльфийка? Ну, ла-а-адно. Давай, веди машину, разбудишь, если что случится. Затра… Устал я, подремлю, — он чуть откинул кресло, поерзал, устраиваясь поудобнее — и задремал, зараза опричная!

* * *

Форпост встречал нас распахнутыми воротами, сиреной и толпой опричников в атриуме. Кажется, весь гарнизон и юнкера собрались здесь, окружив группу научников, которых распекал разъяренный Голицын. Научники имели вид потрепанный, при этом ни уруков, ни кареты в Бельдягино не наблюдалось.

Мы выскочили из броневика и, короткими кивками поздоровавшись со знакомыми, стали протискиваться в гущу событий, где неистовствовал командир форпоста:

— … ва-а-а-ашу ма-а-ать, просто взяли и оставили?! Просто — в Эпицентре, где делят власть два Хранителя Хтони? Боевых товарищей кинули, как последние…

— Господин поручик! — наглым тоном произнес самый противный из научников — Тихон. — Взгляните на документ.

— Да-а-ай сюда, — Голицын выдернул у него из рук гербовую бумагу и прочитал вслух: — «То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказу и на благо Государства Российского. Дмитрий».

Щека офицера дернулась, в глазах заплясали огоньки пламени.

— Мерзость вы сделали, господа, — его тон стал официальным и холодным. — Хоть и на благо Государства Российского. А посему — немедленно покиньте форпост «Бельдягино», у вас пять минут на сборы. Время пошло, и по его окончанию я велю моим людям гнать вас прикладами. У нас карантин вот-вот начнется в связи с подозрением на вспышку хтонической диареи. Ощутимо дерьмецом воняет, зна-а-аете ли.

Голицын качнулся с носков на пятки и обратно, и гаркнул:

— Га-а-а-а-арнизон! В ружье-е-е! Подготовиться к вылазке в Хтонь, экипировка и вооружение — по штату спасательной эвакуационной операции. Господа юнкера — поступаете в распоряжение корнета Оболенского. Корнет, здорово, что прибыл. Вы — мой стратегический резерв. Подпоручик Слащев — со своим взводом остаетесь охранять форпост. Мы вытащим боевых товарищей, слышали?