Осип Мандельштам. Сочинения
вернуться

Мандельштам Осип Эмильевич
Шрифт:

<Первые числа> февраля - начало марта 1937

***

Куда мне деться в этом январе? Открытый город сумасбродно цепок... От замкнутых я, что ли, пьян дверей?
– И хочется мычать от всех замков и скрепок. И переулков лающих чулки, И улиц перекошенных чуланы - И прячутся поспешно в уголки И выбегают из углов угланы... И в яму, в бородавчатую темь Скольжу к обледенелой водокачке И, спотыкаясь, мертвый воздух ем, И разлетаются грачи в горячке – А я за ними ахаю, крича В какой-то мерзлый деревянный короб: – Читателя! советчика! врача! На лестнице колючей разговора б!

1 февраля 1937

***

Обороняет сон мою донскую сонь, И разворачиваются черепах маневры - Их быстроходная, взволнованная бронь И любопытные ковры людского говора... И в бой меня ведут понятные слова - За оборону жизни, оборону Страны-земли, где смерть уснет, как днем сова... Стекло Москвы горит меж ребрами гранеными. Необоримые кремлевские слова - В них оборона обороны И брони боевой - и бровь, и голова Вместе с глазами полюбовно собраны. И слушает земля - другие страны - бой, Из хорового падающий короба: – Рабу не быть рабом, рабе не быть рабой,- И хор поет с часами рука об руку.

<18 января> - 11 февраля 1937

***

Как светотени мученик Рембрандт, Я глубоко ушел в немеющее время, И резкость моего горящего ребра Не охраняется ни сторожами теми, Ни этим воином, что под грозою спят. Простишь ли ты меня, великолепный брат И мастер и отец черно-зеленой теми,- Но око соколиного пера И жаркие ларцы у полночи в гареме Смущают не к добру, смущают без добра Мехами сумрака взволнованное племя.

4 февраля 1937

***

Разрывы круглых бухт, и хрящ, и синева, И парус медленный, что облаком продолжен,- Я с вами разлучен, вас оценив едва: Длинней органных фуг, горька морей трава - Ложноволосая - и пахнет долгой ложью, Железной нежностью хмелеет голова, И ржавчина чуть-чуть отлогий берег гложет... Что ж мне под голову другой песок подложен? Ты, горловой Урал, плечистое Поволжье Иль этот ровный край - вот все мои права,- И полной грудью их вдыхать еще я должен.

4 февраля 1937

***

Еще он помнит башмаков износ - Моих подметок стертое величье, А я - его: как он разноголос, Черноволос, с Давид-горой гранича. Подновлены мелком или белком Фисташковые улицы-пролазы: Балкон - наклон - подкова - конь - балкон, Дубки, чинары, медленные вязы... И букв кудрявых женственная цепь Хмельна для глаза в оболочке света,- А город так горазд и так уходит в крепь И в моложавое, стареющее лето.

7 - 11 февраля 1937

***

Пою, когда гортань сыра, душа - суха, И в меру влажен взор, и не хитрит сознанье: Здорово ли вино? Здоровы ли меха? Здорово ли в крови Колхиды колыханье? И грудь стесняется,- без языка - тиха: Уже я не пою - поет мое дыханье - И в горных ножнах слух, и голова глуха... Песнь бескорыстная - сама себе хвала: Утеха для друзей и для врагов - смола. Песнь одноглазая, растущая из мха,- Одноголосый дар охотничьего быта,- Которую поют верхом и на верхах, Держа дыханье вольно и открыто, Заботясь лишь о том, чтоб честно и сердито На свадьбу молодых доставить без греха.

8 февраля 1937

***

Вооруженный зреньем узких ос, Сосущих ось земную, ось земную, Я чую все, с чем свидеться пришлось, И вспоминаю наизусть и всуе. И не рисую я, и не пою, И не вожу смычком черноголосым: Я только в жизнь впиваюсь и люблю Завидовать могучим, хитрым осам. О, если б и меня когда-нибудь могло Заставить - сон и смерть минуя - Стрекало воздуха и летнее тепло Услышать ось земную, ось земную...

8 февраля 1937

***

Были очи острее точимой косы - По зегзице в зенице и по капле росы,- И едва научились они во весь рост Различать одинокое множество звезд.

9 февраля 1937

***

Как дерево и медь - Фаворского полет,- В дощатом воздухе мы с временем соседи, И вместе нас ведет слоистый флот Распиленных дубов и яворовой меди. И в кольцах сердится еще смола, сочась, Но разве сердце - лишь испуганное мясо? Я сердцем виноват - и сердцевины часть До бесконечности расширенного часа. Час, насыщающий бесчисленных друзей, Час грозных площадей с счастливыми глазами... Я обведу еще глазами площадь всей- <Всей> этой площади с ее знамен лесами.