Акмеисты. Стихотворения
вернуться

Иванов Георгий Владимирович
Шрифт:

«Я не тебя любил, но солнце, свет…»

Я не тебя любил, но солнце, свет,Но треск цикад, но голубое море.Я то любил, чего и следу нетВ тебе. Я на немыслимом простореЛюбил. Я солнечную благодатьЛюбил. Что знаешь ты об этом?Что можешь рассказатьВетрам, просторам, молниям, кометам?Да, у меня кружилась головаОт неба, от любви, от этой рощиОливковой… Ну да, слова.Ну да, литература… Надо проще.Был сад во тьме, был ветерок с высот,Две – три звёзды, – что ж непростого в этом?Был голос вдалеке: «Нет, только он,Кто знал…» – мне одному ответом.И даже ночь с Чайковским заодноВ своём безмолвии предвечном пелаО том, что всё обречено,О том, что нет ни для чего предела.«Нет, только тот…». Пойми, я не могуЯсней сказать, последним снам не вторя,Я отплываю, я на берегуИного, не земного моря.Я не тебя любил. Но если там,Где всё кончается, всё возникает,Ты к новым мукам, новым небесамПокорно, медленно… нет, не бывает…Но если всё-таки… не будет, ложь…От одного к другому воплощеньюТы предо мной когда-либо пройдёшьНеузнаваемой, ужасной тенью,Из глубины веков я вскрикну: да!Чрез миллионы лет, но как сегодня,Как солнце вечности, о навсегда,Всей жизнью и всей смертью – помню!

«Ночью он плакал. О чём, всё равно…»

Николаю Рейзини

Ночью он плакал. О чём, всё равно.(Многое спутано, затаено.)Ночью он плакал, и тихо над нимЖизни сгоревшей развеялся дым.Утром другие приходят слова,Перебираю, что помню едва.Ночью он плакал… И брезжил в ответСлабый, далёкий, а всё-таки свет.

«Патрон за стойкою глядит привычно, сонно…»

Патрон за стойкою глядит привычно, сонно,Гарсон у столика подводит блюдцам счёт.Настойчиво, назойливо, неугомонноОдно с другим – огонь и дым – борьбу ведёт.Не для любви любить, не от вина быть пьяным.Что знает человек, который сам не свой?Он усмехается над допитым стаканом,Он что-то говорит, качая головой.За всё, что не сбылось. За тридцать лет разлуки,За вечер у огня, за руки на плече.Ещё за ангела… и те, иные звуки…Летел, полуночью… за небо, вообще!Он проиграл игру, он за неё ответил,Пора и по домам. Надежды никакой.– И беспощадно бел, неумолимо светелДень занимается в полоске ледяной.

«Осенним вечером, в гостинице, вдвоём…»

Осенним вечером, в гостинице, вдвоём,На грубых простынях привычно засыпая…Мечтатель, где твой мир? Скиталец, где твой дом?Не поздно ли искать искусственного рая?Осенний крупный дождь стучится у окна,Обои движутся под неподвижным взглядом.Кто эта женщина? Зачем молчит она?Зачем лежит она с тобою рядом?Безлунным вечером, Бог знает где, вдвоём,В удушии духов, над облаками дыма…О том, что мы умрём. О том, что мы живём.О том, как страшно всё. И как непоправимо.

Вспоминая акмеизм

После того, как были яснымиИ обманулись… дрожь и тьма.Пора проститься с днями красными,Друзья расчёта и ума.Прядь вьётся тускло-серебристая.(Как детям в школе: жить-бороться.)Прохладный вечер, небо чистое,В прозрачном небе птица вьётся.Да, оправдались все сомнения.Мир непонятен, пуст, убог.Есть опьяняющее пение,Но петь и верить я не мог…

«Там солнца не будет… Мерцанье…»

Там солнца не будет… МерцаньеКаких-то лучей во мгле,Последнее напоминаньеО жизни и о земле.Там солнца не будет… Но что-тоЗаставит забыть о нём,Сначала полудремота,Полупробужденье потом.Там ждёт нас в дали туманнойПокой, мир, торжество,Там Вронский встретится с Анной,И Анна простит его.Последние примиренья,Последние разъясненьяСудеб, неведомых нам.Не знаю… как будто храмНемыслимо совершенный,Где век начнётся нетленный,Как знать? быть может, блаженный…Но солнца не будет там.

Георгий Иванов

(1894–1958)

«Настанут холода…»

Настанут холода,Осыпятся листы —И будет льдом – вода.Любовь моя, а ты?И белый, белый снегПокроет гладь ручья,И мир лишится нег…А ты, любовь моя?Но с милою веснойСнега растают вновь.Вернутся свет и зной —А ты, моя любовь?

«Стучат далёкие копыта…»

Стучат далёкие копыта,Ночные небеса мертвы,Седого мрамора, сердитоЗастыли у подъезда львы.Луны отвесное сияньеИграет в окнах тяжело,И на фронтоне изваяньяБелеют груди, меч, крыло…Но что за свет блеснул за ставней,Чей сдавленный пронёсся стон?Огонь мелькнул поочерёдноВ широких окнах, как свеча.Вальс оборвался старомодный,Неизъяснимо прозвучав.И снова ничего не слышно —Ночные небеса мертвы.Покой торжественный и пышныйХранят изваянные львы.Но сердце тонет в сладком хладе,Но бледен серп над головой,И хочется бежать не глядяПо озарённой мостовой.