— Ты… хочешь меня нанять?

— Нет! — Хейзел вытаращила глаза. — Нет, я не это имела в виду. Прости, я все порчу. Мне показалось, что тебя заинтриговали подсказки и ты… не знаю… интереснее всех прочих моих знакомых… и я подумала, может, ты захочешь мне помочь. Прости, не стоило ничего говорить.

— Хейзел.

— Да?

— Конечно, я тебе помогу.

Хотела ли какая-то часть Ноа, чтобы эта помощь заключалась в чем-то другом, а не в просто беззаботном веселье? Разумеется. Но он знал свои сильные стороны.

— Правда?

— Да, я буду рад помочь тебе с подсказками в книгах.

Ее глаза засияли. Он сделал Хейзел Келли счастливой.

Но не успел Ноа насладиться этой мыслью, прежде чем он осознал, что происходит, губы Хейзел прижались к его губам, и, боже, на вкус она была как ягоды и вино. Не сдержавшись, он издал тихий стон, и Хейзел прильнула ближе. Опустила руки ему на грудь и сжала пальцами рубашку, притягивая его к себе.

Ноа хотел целовать ее. Хотел сделать с ней так много всего. Это не выходило у него из головы, а Хейзел вздыхала ему в губы, но она была пьяна. И хотя сама попросила его помочь ей стать безрассудной, он был почти уверен, что она имела в виду не это.

А Ноа не собирался становиться предметом ее сожалений.

— Хейз, — прошептал он. И это имя на губах показалось ему таким интимным. Он никогда прежде не называл ее так, но хотел.

Она отпрянула, округлив глаза за стеклами очков:

— О боже, о боже мой. Прости. Мне очень жаль. Не знаю, что со мной происходит.

Она попыталась встать, но обувь спадала с ног, и ей никак не удавалось надеть ее обратно.

— Эй. — Ноа взял ее за руку, удерживая рядом. — Спишем все на чернику.

Хейзел смягчилась и слегка улыбнулась:

— Очень крепкая черника.

У Ноа вырвался удивленный смешок.

— Да, именно.

— Мне не стоило этого делать. — Она подтянула колени к груди и опустила на них подбородок, махнув рукой на обувь и адресуя свои слова голым пальцам ног. — Я не это имела в виду, сказав, что мне нужна твоя помощь.

— Тебе не надо извиняться.

— Надо! — Хейзел повернулась к нему с серьезным выражением лица: — Я не об этом просила и не хочу, чтобы ты думал, будто я пыталась… не знаю… воспользоваться тобой.

Ноа рассмеялся бы, не выгляди она такой искренней и взволнованной.

— Хейз, не будь ты пьяна, я бы продолжил тебя целовать.

Ее глаза округлились еще больше.

— Правда?

— Да.

— Ох. Я не… То есть ты… это ты.

— Точно.

— А я…

— Сексуальная.

Смех Хейзел пронзил окружающую тишину.

— И я не в твоем вкусе.

— Сексуальные точно в моем вкусе.

Она лишь покачала головой, будто не могла поверить, что Ноа говорит всерьез. Теперь у него появилась новая цель. Убедить Хейзел Келли в том, что она безумно горяча и что он хочет ее.

— Значит, ты будешь следовать подсказкам вместе со мной?

— Конечно. Как думаешь, кто их оставляет?

Она пожала плечами:

— Может, книжный клуб? Не знаю, зачем им это, но они вечно что-то замышляют. К тому же все эти книги из отдела любовных романов, а они обычно как раз их и читают… Я даже не знаю, мне ли предназначены эти подсказки, просто кажется… вдруг они помогут.

Ноа по-прежнему не вполне понимал, что она имела в виду, но все равно кивнул и подтянул колени к груди. А затем опустил на них руки и окинул взглядом растения. Кроме черники здесь росла еще и клубника, но ее уже собрали в начале лета. Видимо, из нее Генри и делал свое знаменитое варенье. На миг Ноа испугался, что старик выйдет и отругает их. Оказавшись на улице в темноте с симпатичной девушкой и, вероятно, украденной бутылкой вина, он вновь почувствовал себя шестнадцатилетним.

— Мне скоро исполнится тридцать, — голос Хейзел звучал тихо, почти неслышно за стрекотом сверчков. — Уже через два месяца.

— Непременно куплю тебе подарок.

Хейзел тихо усмехнулась и продолжила:

— Кажется, будто я забыла прожить последние десять лет. Не прочувствовала их в полной мере. И сейчас я… в тупике.

— И подсказки помогут тебе оттуда выйти?

От хриплого смеха Хейзел по спине Ноа побежали мурашки.

— Звучит глупо.

— Вовсе нет.

— Я хочу весело провести лето. Во всяком случае, оставшуюся его часть.

— Тогда ты наняла подходящего парня.

— Я не стану тебе платить.

Ноа рассмеялся:

— И хорошо. Иначе я чувствовал бы себя мерзко.

Хейзел легонько хлопнула его по руке, а потом села прямо.

— Погоди, а сколько тебе? — спросила она, будто это вдруг стало очень важно.

Ему нравилась подвыпившая Хейзел. Она была более честной. И смотрела на него не так, словно не могла понять, с какой он планеты, а скорее так, будто хотела поцеловать его вновь.

И Ноа это очень нравилось.