Вспомнив об этом проклятом артефакте, Каспар задумался, не стоит ли установить себе какой-то предел, как долго он будет искать Джойханну и Джоргена?

Найти констебля оказалось легко. Он толкнул дверь.

За столом, выполнявшим роль стойки и канцелярии, сидел юноша в тунике с нашивкой. Приняв важный вид, какой бывает у тех, кто недавно получил хоть какую-то власть, он спросил:

— Чем могу помочь?

— Я ищу одного человека. Солдата по имени Бандамин.

Парень, симпатичный, с русыми волосами и веснушками, нахмурился, изображая размышление. Через пару секунд сказал:

— Не знаю такого. Из какой он роты?

Каспар сомневался, что юнец что-то знал, даже если бы он сам мог назвать подразделение.

— Не знаю. Он жил за деревней на севере, его забрали на службу.

— Призванный, значит? — протянул тот. — Тогда, скорее всего, его отправили в пехоту на юге.

— А мальчик? Лет одиннадцати, — Каспар попытался представить, насколько подрос Джорген, и поднял руку. — Примерно вот такого роста. Светловолосый.

Юный констебль пожал плечами.

— Таких полно. То поварята при караванах, то носильщики, то просто беспризорники. Некоторые сбегают из дома, некоторые собираются в шайки. Мы стараемся убирать их с улиц, иногда они создают проблемы.

— Где я мог бы найти такую шайку?

Парень посмотрел на Каспара с подозрительным выражением, которое, как догадался бывший герцог, должно было выглядеть сурово, но на деле лишь вызывало усмешку.

— Зачем вам этот мальчишка?

— Его отец ушёл в армию, он пошёл искать его. А мать ищет обоих.

— Значит, вы ищете и мать?

— Всех троих, — просто сказал Каспар. — Они мои друзья.

Юноша пожал плечами.

— Извините, но мы обращаем внимание только на тех, кто создает неприятности.

— А шайки?

— Их чаще всего можно встретить у караван-сарая или на рынке. Если собирается слишком много, то разгоняем, но они тут же перебираются в другое место.

Каспар поблагодарил и вышел. Он оглядел оживлённую улицу, будто надеясь на внезапное озарение, чувствуя себя человеком, ползущим по полю боя в поисках одной единственной стрелы среди тысяч. Он взглянул на небо и прикинул, что до заката осталось около двух с половиной часов. Рынки здесь не замирали в полдень, как в жарких землях Великого Кеша, — торговля кипела до самого заката, после чего наступал час стремительной суматохи, когда купцы сворачивали лавки. В его распоряжении было немного времени, но, возможно, достаточно.

Он добрался до рынка и окинул взглядом площадь. Торговая зона раскинулась на широком пространстве, которое, казалось, возникло больше по случайности, чем по плану. Каспар предположил, что когда-то через город проходила главная дорога — северо-южный тракт, определявший торговлю в этом регионе. Но со временем маршрут сместился ярдов на сто к востоку, и вокруг прежнего пути стали хаотично вырастать постройки. Так и образовалась эта площадь, от которой теперь отходило с полдюжины переулков и несколько узких улочек, а пустое пространство в центре превратилось в рынок.

Он заметил немало детей, в основном тех, кто помогал родителям в лавках и палатках. В целом, в устройстве рынка царил беспорядок, но, судя по всему, существовало негласное соглашение: никто не возводил шатров, прилавков или столов в самом центре. Там возвышался одинокий фонарный столб, расположенный точно на равном расстоянии от всех пересечений, образующих площадь.

Каспар подошёл ближе и увидел, что фонарь наверху вполне пригоден к использованию. Он решил, что каждый вечер его зажигает кто-то из горожан, возможно, один из констеблей. Это был единственный фонарь, который он видел в Хигаре, так что должности фонарщика здесь, по всей видимости, не существовало. На древнем дереве столба он заметил вырезанные символы: когда-то давно, похоже, какой-то правитель решил, что в этом месте нужен указатель. Каспар провёл рукой по шероховатому дереву, задумавшись, какие тайны и шёпоты былых эпох мог услышать этот столб под одиноким светом своего фонаря.

Прислонившись к столбу, он огляделся. Как опытный охотник, он замечал мелочи, на которые большинство не обратили бы внимания. У входа в один из переулков стояли двое мальчишек, вроде бы разговаривали, но при этом явно наблюдали. Сторожа, решил Каспар. Но за чем они следят?

Минут через тридцать наблюдений у него сложилось общее представление. Время от времени один мальчик, а чаще двое, входили в переулок или выходили оттуда. Если кто-то чужой приближался слишком близко, следовал сигнал, скорее всего, свист или короткое слово, Каспар был слишком далеко, чтобы расслышать. Когда опасность проходила, сигнал сменялся другим, видимо, всё в порядке.

Любопытство, равно как и желание найти следы Джоргена и его матери, подтолкнули Каспара к переулку. Он подошёл, но остановился чуть поодаль от сторожевых.

Он выжидал, наблюдал и ждал ещё немного. Он почти физически почувствовал, что что-то сейчас произойдёт, и не ошибся.

Как крысы, выбегающие из затопленного погреба, мальчишки высыпали из переулка, шумной толпой. Двое сторожевых кинулись врозь, в разные стороны, притворяясь, что не имеют к происходящему отношения, но за ними следовало с дюжину других — и все несли буханки хлеба. Кто-то, похоже, пробрался в заднюю часть пекарни и передал как можно больше свежего хлеба, пока пекарь не поднял тревогу. Через мгновение по площади разнеслись крики, торговцы поняли, что происходит кража.