И здесь, я впадаю в шок, потому что вижу, как Эжени подходит ко мне, то есть к … монстру, целует щёку и говорит:

— Не задерживайся допоздна, милый, мы будем ждать.

После этого я увидела, как люди в форме подошли ко мне и предъявили документ, подозрительно похожий на предписание, с которым приходили забираться меня.

Следующая картинка. Я сижу в грязной и сырой камере, рядом со мной ещё несколько человек, некоторые из них лежат, свернувшись в позу эмбриона, некоторые, как я полусидят, опершись спиной о холодную стену.

Внезапно, человек, который до этого лежал, свернувшись на полу, резко распрямляется, вытянувшись во весь рост, потом снова сворачивается и начинает кричать и кататься по полу. Видно, что ему очень больно, но никто не решается к нему подойти. Тогда я монстр встаю, с удивлением обнаруживаю, что могу идти, и, подойдя к несчастному, кладу руку ему на лоб.

Я Мари с удивлением смотрю на руку, она обычная, человеческая, без шерсти. Человек на мгновение затихает, но уже скоро на него накатывает ещё один приступ.

И я вижу, как его глаза закатываются, становится видно только белки, тело его ещё раз несколько раз дёргается, и он …умирает.

Следующая картинка. Улица, что-то типа загона, окружённого забором. Внутри… такие же монстры, которого я смотрела.

Выглядят монстры ужасно, шерсть свалявшаяся, глаза мутные. Они безучастно сидят, словно большие обезьяны, только с искорёженным чёрным лицом, гротескно похожим на человеческое и непропорциональны вытянутыми конечностями.

Последнюю картинку монстр передавал, почему-то присев на пол, как будто не мог больше стоять.

Я монстр смотрю из окна на улицу Вязов, по ней идёт девушка вокруг неё ореол магии и здоровья. Узнаю в девушке себя.

Монстра вытягивается на полу камеры и закрывает глаза

Почему у меня впечатление, что он умирает?

Набираюсь храбрости и трясу его:

— Эй, эй, нельзя умирать слышишь?

И вдруг вспоминаю, что в прошлый раз, монстр поглотил целый сгусток моей магии и выглядел довольно бодро.

Я попыталась влить магию, но у меня ничего не получилось, тогда я создала маленький шарик и тихонько бросила его в монстра.

Шарик тотчас же впитался. Монстр пошевелился.

Я сделала ещё, побоялась делать большие. В результате получилось где-то с десяток маленьких шаров, и монстр сел и открыл глаза.

— Ты, Этьен Моран? — вспоминая красивого молодого мужчину на портрете, который мы с Эжени нашли на мансарде, и с ужасом, понимая, что, если это так, то… бедная Эжени

Монстр кивнул и мне показалось, что довольно обречённо.

Я прикрыла рот рукой, чтобы сдержать крик.

— Как же так? Что с тобой сделали? — но монстр не стал отвечать, видимо устал

Он как-то странно выпрямился, уши на его голове смешно зашевелились, он пристально посмотрел в сторону двери и… растворился в воздухе.

А через несколько секунд я услышала, как в замке повернулся ключ.

Не тюрьма, а проходной двор какой-то, — подумала я, со страхом глядя на открывающуюся дверь.

Дверь распахнулась и в дверном проёме во всей красе предстал бравый капитан Лекок.

Сперва он дал мне возможность разглядеть его, и, хотя в его руках был светильник, запаха масла или жира от него не исходило, из чего я сделала вывод, что светильник содержал в себе какие-то кристаллы, в темноте камеры хорошо видно было только лицо Лекока.

Красив, конечно, подлец, — подумала я, но не про нашу честь. У меня уже такой был, архитектор, хватит.

Из одежды на Лекоке я разглядела только расшитый золотом камзол, и то, только потому что он блестел, и белоснежную рубаху, распахнутую на груди.

Вставать не стала, это он ко мне пришёл, не я.

— С чем пожаловали, — спросила я Лекока, который от моей наглости потерял дар речи.

А я себе представила. Приходит весь такой красивый, «рыцарь на белом коне». «Дама в беде» ждёт спасителя и, увидев Лекока, по закону жанра, должна броситься ему на шею с криком:

— Вы пришли за мной.

Но вместо дамы здесь я, только что накормила монстра пирожками и вместо того, чтобы броситься на шею спасителю, недовольно спрашиваю, зачем он заявился.

Полный разрыв шаблона у мужика.

Но надо отдать должное сориентировался Лекок быстро. Два шага и вот он уже на коленях возле меня и шепчет страстно, при этом ухватив меня за бёдра:

— Мари, я вас спасу, я знаю, это навет, я не допущу

Вот что он не допустит я так и не поняла, потому что, во-первых, от Лекока разило алкоголем, а во-вторых, он начал распускать руки и попытался меня поцеловать.