Никого рыжего я из ребят не заметил, но к обладателю лука со стрелами — он тут был такой один — все же подошел. Однако мальчишка чатился с кем-то в телефоне и попросту отмахнулся от меня.

— Ты журналист, что ли? Прилетел — и сразу всех расспрашивать? Подожди, после ужина байки травить будем, тогда и поговоришь.

Но я уже закусил удила. Меня реально напрягало это равнодушие… Даже не равнодушие, а расслабон, что ли? Детям было как будто ни до чего. И я решил все-таки узнать, кто из присутствующих раньше всего появился в этом Убежище.

Подумав, я изменил стратегию и решил расспросить сперва детей с самыми архаичными на вид предметами-компаньонами.

Так вышло, что я довольно много читал о детях-волшебниках. Нужно же было узнать о феноменах мира, в котором выпало жить! Правда, куда больше них меня интересовала история Ордена и искровое оружие (насколько я знал, в моем прежнем мире подобные разработки если и были, в серию так и не пошли), но история Ордена неразрывно связана с детьми-волшебниками. Так что мне доводилось и серьезные монографии о них пролистывать, и «диванную аналитику» из Сети потреблять.

В чем сходились и серьезные, и диванные эксперты: едва ли магистры древности, создавая свое Проклятье/Благословение, оставили где-то безграничный склад рандомных зачарованных штуковин, которые потом присваиваются подходящим детям. Скорее всего, предметы-компаньоны создаются (как вариант, формируются из некого зачарованного вещества) под каждого конкретного «заказчика». Возможно даже, с момента рождения, и растут вместе с ним, а годам к двенадцати как раз дозревают — с этим связано и время инициации. Ну, была такая гипотеза, хотя все больше сходились на том, что это лишь второстепенное соображение, а вообще-то время становления ребенка-волшебника выбрано именно по тем причинам, которые приводятся в легенде: чтобы магическая сила уже выросла, а дух еще не успел «загрязниться скорбями мира».

Так вот, считается, что внешний вид предмета-компаньона определяется подсознательными предпочтениями ребенка-волшебника — что-то, что выглядит для него максимально круто, достойно или статусно. (Это косвенно подтверждается тем, что, с моей точки зрения, ничего более стильного и смертоносного на вид, чем мой Ветрогон, в Убежище не было). Но не совсем, а в границах, установленных древними магами — иначе были бы известны предметы-компаньоны в виде огнестрельного оружия и сотовых телефонов.

Так что надо искать такие предметы-компаньоны, которые сочли бы крутыми дети предыдущих эпох. Скажем, больше всего изукрашенные драгоценными камнями или имеющие вид таких штук, которые давно уже никто не использует и даже в фильмах не снимает.

Поэтому я попытался пообщаться с девочкой, в алькове которой стояла вся утыканная самоцветами, как погремушка, керосиновая лампа. Диалог наш строился так:

— Привет! Какой красивый у тебя предмет-компаньон! — я указал на лампу в алькове. — Как его зовут?

— Привет, новенький, — хмыкнула девочка. — Это не мой предмет-компаньон, это из сувенирного магазина, мне подарили. А мой компаньон вот, — она коснулась сережки в ухе. — Зовут Сердце Огня, можно просто Агни. И подкат у тебя незачетный, незасчитан.

Последнее было сказано совсем уж издевательским тоном.

Я почувствовал, что краснею — адски, свекольно и против своей воли. Это я-то, проживший целую жизнь в другом мире, женатый и разведенный!

— Да я и не думал! — что еще хуже, голос мой сорвался.

Девчонка совсем уж расхохоталась, еще и громко так, на весь зал. К нам начали оборачиваться.

«Все, нафиг, — подумал я злобно, — к девчонкам больше не подхожу!»

Кстати, бывают ли между детьми-волшебниками какие-то романтические отношения? Исследования на этот счет говорили четко: все дети-волшебники инициируются строго до начала гормональных изменений, скороспелых среди них нет, даже среди женского пола (так-то дамы обычно взрослеют раньше). Что я знаю и по своему опыту: девчонки меня, как Кирилла Ураганова, пока интересовали только теоретически.

Но в том-то и дело, что люди не сводятся к гормонам. Случаются, что и первоклассницы кокетничают, и детсадовцы влюбляются. Да, тут больше фантазий и подражания взрослым, чем реального чувства, но все же.

Наверное, стоило оставить попытки. Но я решил все же попробовать еще раз и поговорить с мальчиком, чьим предметом-компаньоном, похоже, было тележное колесо. Или очень странный щит с дырками по кругу.

«Это точно не сувенир, — решил я, — кто будет изготавливать колесо из драгоценного металл и украшать его рубинами и изумрудами! Еще и сочетание цветов такое, красное с зеленым… Типично средневековое!»

Колесо висело на крюке возле спальной ниши, расположенной на втором ярусе — туда можно было только подлететь, никаких лестниц архитектура башни не предусматривало. Но хозяин отсутствовал, ниша пустовала. Должно быть, он — или она, пусть даже мне почему-то казалось, что девочка таскаться с колесом не будет — находился в зале.

Блин, как его быстро найти-то?..

Хотя…

Я взлетел к нише и аккуратно, кончиком пальца тронул колесо. Реально самым кончиком и тут же отдернул руку — если верить слухам, этого достаточно. Слухи оказались достоверны, я это понял уже и по тому, что мне пришлось преодолеть нехилое внутреннее сопротивление ради этого простого жеста.