Шрифт:
У меня аж зубы свело от такой бестактности, но послать её я по-прежнему не могла. Зато вспомнился один вопрос:
— Иргиль, ты ведь никому не рассказала о том, что случилось тем утром в канцелярии?
Девица поджала губы, произнесла нехотя:
— Нет. А надо было?
— Почему? — Я в самом деле не понимала. Прямо сейчас, глядя в глаза рыжей, возникло ощущение, что молчание далось ей ой как нелегко.
— Ну ты же тихушница. Ни о чём никому не рассказываешь. Я, знаешь ли, тоже умею хранить секреты.
Намёк? Да, это определённо был он — Иргиль по-прежнему набивалась в подруги. Неоднозначный интерес, помноженный на неоднозначное поведение, с которым непонятно что делать. Хоть вой.
В итоге я выдавила из себя:
— Спасибо за краску, я попробую.
— Рада, что ты понимаешь. — собеседница снова смягчилась, но в её глазах я по-прежнему оставалась дурочкой-простушкой.
Девушка махнула рукой и поспешила прочь, а я, оставшись в одиночестве, всё-таки выругалась. Да что за жизнь такая? Я ведь только-только успела расслабиться. Всё же было нормально! А теперь… опять какая-то ерунда.
В комнату я вернулась злая, однако пакет не выкинула. Более того, пошипев какое-то время, высыпала его содержимое на кровать, чтобы рассмотреть.
Кроме краски для волос в пакете обнаружилось несколько косметических карандашей, помада и сухая тушь… Я всё ещё злилась, но косметика всколыхнула воспоминания — в прошлой жизни я любила краситься и делала это легко.
После недолгих раздумий я собрала «подарки» и отправилась в ванную. Зеркало, висевшее над раковиной, было в этом плане удобнее, чем зеркало в платяном шкафу.
Повертев в пальцах чёрный карандаш для глаз, я взяла другой — рыжий. Слова Иргиль всё-таки задели, но перекрашиваться я не хотела. Мне было интересно другое — а подойдёт ли мне вообще рыжий цвет?
Поколебавшись, я занялась бровями. Карандаш ложился неплохо и был не слишком ярким. Через несколько минут я оценивающе посмотрела на своё отражение — рыжие брови на фоне каштановых волос и тёмных ресниц смотрелись так себе.
Впрочем, дело не в ресницах. Я просто не готова порыжеть.
Вздохнув, я потянулась за мылом, и тут что-то случилось. Голова резко закружилась, меня дёрнуло в сторону и окунуло в знакомый водоворот.
Меня тащило сквозь пространство, разбирая на атомы, но всё происходило настолько быстро, что испугаться я не успела. Страх накрыл чуть позже, когда вместо ванной комнаты я увидела серый мох, затянутое облаками небо, кривые деревья и телепортационный столб.
А ещё мальчишек! Наонграс, Олтаринус и Дайтарон стояли в трёх шагах и смотрели с изумлением.
— Да ладно? — воскликнули едва ли не хором. — Серьёзно? У нас получилось?
О, Пресветлый! Что за ерунда?!
Глава 5
Повторюсь: да что за жизнь такая? Я ведь только-только успела расслабиться!
Полчаса назад мне думалось, что именно Иргиль стала камнем в моём ботинке, разрушив хрупкую гармонию, а сейчас выяснилось, что бестактная, сующая нос в чужие дела девица — это ерунда.
А вот мальчишки зажгли так зажгли!
— Что… Вы… — начала я и осеклась, пребывая в абсолютном шоке.
— Получилось! — радостно повторил Олтаринус. — У нас получилось!
Я зажмурилась, чтобы прийти в себя.
Ясно было одно — меня телепортировали неким принудительным образом. Вот только перенести человека в другую точку, находясь далеко от него, невозможно! Одно дело впихнуть кого-то в открытый портал, и совсем другое — вот так. Вытащив из собственной комнаты. Из собственной ванной!
— Что. Вы. Сделали? — я всё-таки смогла сформулировать.
— Так это… — отозвался сияющий Наонграс. — Ты обещала, что придёшь, а сама не шла, вот мы и… Но мы не думали, что получится!
— Если не думали, тогда зачем пытались? — рявкнула я.
Говорить о том, что я могла быть неодета или занята какими-то сугубо интимными вещами всё-таки не стала.
Уровень восторга заметно снизился, подростки стушевались.
— Ну так, — пробормотал Наонграс. — Ну, извини.
«Ну, извини»? Отличное объяснение! Я уставилась хмуро, грозно, а спустя ещё секунду произошло прекрасное — рядом блеснула огненная молния, и на серый мох, заменявший в Дымной туманности траву, выпал эрс.
Дикарь оскалился, демонстрируя два ряда острейших клыков, а троица оболтусов дружно отшатнулась.