Прокормить столько человек было непросто, даже если они будут питаться сырыми грибами. Местные счетоводы пришли к заключению, что некоторое время Колизей продержится, но ему следует поскорее сбросить эту ношу. Благо, в большинстве своём все эти рабы, старики и сироты, представляли собой не более чем кровавую жертву…

…

В этот день все городские лавки были закрыты. Продавцы понимали, что сегодня у них не будет покупателей, и спешили занять место в гигантской очереди, которая образовалась перед воротами Колизея.

Ростовщики в своих чёрных масках пировали, ибо многие люди брали огромные займы, чтобы сделать ставку на именитого гладиатора. Некоторые закладывали ради этого всё имущество. Никто не думал о последствиях. Всех захватила горячечная атмосфера праздника, пьянящая сильнее самой крепкой грибной настойки.

Иной раз люди были настолько взволнованны, что даже забывали поклониться, когда рядом проносился паланкин, украшенный чёрными лентами — символ правящей династии. Тогда им помогали суровые стражники, разбивая железными палками коленные чашечки.

Пройдя за ворота, ты оказывался посреди гигантской овальной арены, зрительные места в которой делились на несколько рядов, границы между которыми были заметны даже с вышины птичьего полёта.

Дворяне и важные чиновники восседали на мраморных креслах, расположенных в самом низу. За ними следовали горожане из верхнего города, а ещё немного выше тянулась небольшая стенка, за которой толпились десятки тысяч бедняков.

Рабов не пускали. Отчасти. Некоторые представители нижайшей касты встречались в самой первой ложе, где прислуживали своим господам.

Одна такая рабыня, совершенно нагая, но с цепью на шее, как у собачки, прямо сейчас лежала под белыми ножками прекрасной девушки в шёлковом платье, серые волосы которой длинной косой ниспадали на тонкие колени. На вид ей было примерно восемнадцать лет. С её правого уха свисала единственная серёжка из розовой жемчужины, а на пальцах сверкали многочисленные кольца.

Она была принцессой.

— А вы не хотите сделать ставку, ваше высочество? — спросил её грузный лысый мужчина в многослойной красной мантии, который сидел вместе с ней и прочей правящей верхушкой Аль-рука на «царской ложе», которая представляла собой мраморную платформу, нависающую прямо над ареной.

— Я не нуждаюсь в деньгах, Луний, — с выверенной улыбкой ответила девушка.

— Хо! Ставки делают вовсе не ради денег, моя драгоценная принцесса Фила, — улыбнулся Великий регент Луний, — но для интереса. Я знавал человека, который поставил собственный палец против пальца своего соперника, хотя последний был ему, сами понимаете, ни к чему!

— Как занимательно. Вы большой любитель игр, так?

— В некотором смысле. Могу рассказать вам про всех гладиаторов.

— Буду благодарна, — вежливо ответила девушка, легонько толкая темноволосую рабыню у себя под ногами. — Мы с моим братом совершенно в этом не разбираемся.

С этими словами она обратила глаза на чёрный престол по левую руку от себя.

На первый взгляд могло показаться, что на нём восседала кукла — на самом деле это был мальчик, одетый в несколько разноцветных мантий, которые совершенно скрывали его фигуру, и плотную вуаль, так что единственной открытой частью его тела был подбородок и губы, накрашенные чёрной краской.

Последние приоткрылись и проговорили нарочито глубоким голосом:

— Мы будем благодарны.

— Я польщён, о великий, — низко поклонился Луний.

В этот момент прочие министры бросили на него завистливые взгляды. Обыкновенно никому не разрешалось разговаривать с Божественным Царём Аль-рука, если только последний сам не задавал вопросы, однако несколько месяцев назад Луний заполучил особенную привилегию и стал царским учителем. А ведь немногим ранее все они надеялись, что теперь, когда он потеряет титул регента после совершеннолетия молодого царя, его влияние во Дворце из Чёрного Камня хотя бы немного уменьшится. Но нет. Власть Луния всё ещё была огромна, и сам он считался образчиком примерного вассала.

В действительности всё было не так, и уже этим вечером, после кровавого восстания рабов, Луний задушит царственного мальчика своими толстыми белыми руками, но знал об этом на данный момент один только Михаил…

— А вам интересно представление, генерал? — неожиданно спросила принцесса Фила, обращаясь к единственному стоячему человеку на царской ложе.

То был мужчина примерно сорока лет, высокий, бритый, с короткими волосами пепельного цвета и в стальном нагруднике, на котором виднелись глубокие царапины. При прочих обстоятельствах его одеяние можно было назвать непочтительным, особенно ножны, которые висели у него на поясе, но у представителей воинской касты были собственные порядки. Тем паче, что мужчина был не простым защитником священных стен, но великим генералом Леонидом, который много лет оборонял старинный город.