Мы поднимались всё выше и выше, и моя голова снова начала нестерпимо болеть, может быть, от голода. Желудок урчал, бесполезно напоминая о себе. Я старалась не думать о том, как это слышит маркиз. Становилось всё холоднее и холоднее, и в какой-то момент нам пришлось остановиться, чтобы вытащить тёплые вещи и одеться.

А ближе к вечеру, когда солнце засверкало в снежных шапках алым светом, вдруг раздался волчий вой. Одиночный. Кони перепугано заржали и внезапно из лёгкой рыси бросились в галоп. Я попыталась успокоить свою лошадку, да куда там! Она понесла.

Дезирэ!

Но почему так скоро? Откуда он узнал?!

Думать об этом было некогда. Я пригнулась к шее коня. Услышала испуганный крик Кары позади и усмехнулась. Так тебе и надо! Вот даже не буду пытаться успокоить ту, что съела всю нашу провизию. Разбирайся сама, обжора. Но всё же оглянулась. Бледная до ярко-рыжих веснушек Кара неуклонно направляла жеребца за мной.

Новый душераздирающий вой, в котором лично я услышала азарт гона, разнёсся меж гор. Конь жалобно заржал, прижав уши. Может, я ошиблась? Может, это просто волки?

Но нет, будь то волк, ему бы отозвалась стая. Они всегда так делают. А здесь одиночке не ответил никто.

Длинные кровавые тени расчертили бесплодные каменные склоны. И вдруг посыпался снег мягкой крупой. Этого только не хватало! Зима? Тропинка вилась куда-то на север. Неужели мы вместо Эрталии попадём в Родопсию? Я попыталась вспомнить, кто там сейчас правит… Но… Какой-то король. Молодой, кажется. Что-то рассказывал мне кардинал…

Вой раздался левее, и кони помчали направо. Мы вынеслись на довольно узкий карниз: слева — крутой горный склон, справа — пропасть. Где-то гремел водопад. Там, внизу, тьма сожрала пейзаж.

— Госпожа! — завопила Кара.

Её голос лопался от ужаса, словно мыльный пузырь.

Я обернулась через плечо. Но девчонка смотрела не на меня, куда-то наверх. Я посмотрела туда же, и кровь отхлынула от сердца, а руки моментально заледенели: прямо впереди, на скале, нависающей над карнизом, стоял волк. Громадный, словно бык. В сгущающейся темноте было отчётливо видно, как его глаза светятся алым, а высунутый из открытого рта язык, похожий на флаг, трепещет. Казалось, монстр улыбается.

О, Пречистая…

Я едва не рванула узду на себя, чтобы повернуть коня, но тотчас поняла: увидев хищника, лошадь может запаниковать и броситься в ущелье. Повернуть назад было невозможно: позади — Кара и свободная лошадь маркиза. Потянувшись, я прикрыла руками глаза коня, оставляя ему возможность видеть только дорогу.

Проскочим.

Или нет… Но это — единственный…

И чуть не слетела с седла, когда внезапно впереди оказался голый мужчина. Почуяв неожиданного седока конь присел, зафыркал и попятился.

— Арбалет, — прохрипел Арман. — Позади, я его к луке седла приторочил.

Я живо подала оружие. Маркиз властно остановил гарцующего коня, натянул тетиву, вдел болт, прицелился и почти тотчас выстрелил. А затем снова пустил галопом коня. Волк исчез. Я прижалась к широкой мускулистой спине, обхватила руками горячую грудь. Приподнялась в стременах и пересела на круп. Арман перескочил в седло. Позади снова раздался насмешливый вой, но страшная скала осталась позади. Я вжалась носом в лопатку, которая так и ходила вверх-вниз. Стремительно темнело, словно какой-то гигант опрокинул на горы чернильницу.

В месте, где две горы сходились, словно корабли, максимально близко, я увидела висячий мостик. «Что за идиот рискнёт по нему переходить над бездной?» — успела мелькнуть усталая мысль, и тотчас вой раздался впереди, и лошадь под нами, измученно взоржав, рванула на ненадёжное покрытие.

Арман вздрогнул, и я осознала, что прокусила ему спину. Прижалась щекой, зажмурившись. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Пусть нам повезёт уйти!

Мужчина остановил коня. Неловко слез. Я снова открыла глаза. Мы миновали этот чёртов мост. Кара — тоже. А вот третьего коня не было. Вокруг сверкали в свете восходящей луны чёрные скалы. Рваные тучи то набегали и скрывали царицу ночи, то соскальзывали с её мертвенного бока. Арман подскочил и ножом перерезал верёвки. Не до конца, но основательно. Встал, подбоченился.

— Ну давай! — крикнул зло. — Тварь полуночная, где ты?!

Я тоже слезла с коня, прислонилась к тяжело дышащему боку. Рядом спрыгнула со своей лошади Кара.

— Офигеть, какая у него задница, — прошептала девчонка, забывшись от восторга.

Надо признаться, что маркиз, облитый серебристым светом луны, действительно представлял из себя воистину античное зрелище. Тьма и свет особенно выпукло вычертили его стать и мускулатуру. Я недовольно покосилась на Кару:

— Что за бесстыдство! Фи. Возвращайся в седло. Ты будешь наказана.