— Друг мой, — я чуть пожала его пальцы, положила ладошку на его руку, мы продолжили путь, — признаюсь честно: вы мне симпатичны. Но мне бы не хотелось бы, чтобы мой жених причинил вам какое-либо зло.

— Вы его боитесь?

Арман внезапно остановился. Я обернулась к нему. Голубые глаза тепло и внимательно смотрели на меня. Я понимала, что должна ответить. Оскорбиться или рассмеяться — лучший вариант. Но, Дева Пречистая, как мне было холодно! Как жестоко Дезирэ оскорбил мою гордость! И я не выдержала:

— Принц наделён невероятной силой.

Я уловила скользнувшую по губам маркиза пренебрежительную усмешку. Мужчины всегда сверху-вниз смотрят на тех, кто уступает им в росте. Вернее, не мужчины, нет. Молодые люди, юноши, мальчишки, не познавшие ещё, что сила совсем не в этом. Арману же было лет… двадцать? Нет, побольше…

— Вы женаты?

Ой, зачем я это спросила? Просто задумалась и брякнула невольно.

— Нет, — Арман радостно улыбнулся.

Небось вообразил, что покорил меня своим очарованием и я спрашиваю с умыслом. Привык, красавчик, к неравнодушию лиц женского пола. Я усмехнулась, благо вуаль позволяла не контролировать выражение лица.

— Очень жаль. Женатые рыцари, как правило, надёжнее. Позвольте вас кое с кем познакомить.

Арман с досадой нахмурился. Мальчишка! Сразу чувствуется, что у маркиза нет опыта придворной жизни. Слишком он пылкий и искренний. Я взяла юношу за руку и подвела к статуе.

— Друг мой, перед вами — Рар-шах, Великий каган Монфории.

— Я сразу обратил внимание на эту скульптуру, — отозвался Арман, с любопытством рассматривая застывшего в оборонительной позе воина. — Потрясающая пластика! Какая искусная работа резчика. Сначала я удивился, почему вы оставили статую узурпатора, но сейчас, мне кажется, я вас понимаю. Мастер — невероятный гений. Было бы жаль лишить свою коллекцию подобного шедевра. Каган выглядит совершенно живым!

— Потому что он и есть живой.

Маркиз удивлённо оглянулся.

— Шутите?

Я должна, я просто обязана предупредить его о той угрозе, которую представляет из себя Дезирэ. Это мой святой долг, совершенно не зависящий от восторга в лазурных глазах маркиза, от чувства защищённости рядом с ним, чувства, от которого я уже успела отвыкнуть! Арман должен, должен понять, что смотреть на меня с таким восхищением смертельно опасно. И пусть даже я потом останусь в холодном одиночестве, и некому будет заступиться за меня перед безжалостным женихом, но умолчать о всемогуществе того, в ком симпатичный юноша уже, очевидно, видит соперника, было бы подло…

— Да. Конечно. Шучу. Но я не могу отделать от этого чувства. Уж очень искусен мастер.

Я… я потом скажу. Просто не могу вот прям сейчас… да и он ведь не поверит же… я бы не поверила. И… ещё чуть-чуть, совсем немножко согреться от его тепла. Разве это преступление?

— В моём дворце, Ваше величество, множество прекрасных скульптур. Какая жалость, что я не могу их вам показать! Мы с сестрой предпочитаем искусству живописи вот эту пластику камня.

— Как жаль, что я не смогу их увидеть…

Он остановился, неожиданно взял мои руки в свои — ох, как неприлично! — и произнёс голосом, опустившимся из-за сдерживаемых эмоций:

— Вам правда жаль?

— Вы нарушаете этикет, маркиз.

— Простите, — но рук не выпустил, — простите мою дерзость, но… Вы уверены, что желаете выйти замуж за принца Дезирэ? Мне ваш избранник показался довольно неучтивым…

О, да-а-а! Сердце сжалось. Захотелось уткнуться носом в широкое плечо и поплакать. И чтобы меня подхватили на руки, спасли и защитили от этого урода…

— Маркиз, я сделаю вид, что этих слов не было. И впредь попрошу вас не унижать меня подобными вопросами, — холодно процедила я.

Он рассыпался в извинениях. Мне стало совершенно не по себе. Как часто мы не говорим то, чего нам хочется, и как же часто лжём о том, о чём надо лгать! Лучше уж сменить опасную тему.

— Вы лично знакомы с королём Анри? — мило поинтересовалась я, давая понять, что извинения приняты.

— Да, но не то, чтобы близко. Скорее пересекались. Незадолго до того, как королева его свергла и заключила в темницу, я участвовал в королевской охоте. Почти нечаянно.

Я рассмеялась:

— Это как? Как можно случайно участвовать в королевской охоте?

Он ответил таким же смехом. Да нет, не таким же: очень искренним и добродушным смехом.

— Представляете… Ой, Ваше величество, извините. Я, наверное, кажусь вам очень дерзким…

— Нет-нет. Я и сама не очень жалую этикет. Когда мы с вами наедине, пожалуйста, отбросьте церемонии. Ну, до некоторой степени, конечно… Представьте, что беседуете не с королевой, а просто с… дамой.