— А почему вы позволили себе явиться сюда в таком виде?

— Опасный город — Саратов, — пожал плечами я. — Не успел сойти с поезда — тут же нарвался на головорезов.

— Попрошу не оскорблять! — погрозил мне пальцем председатель комиссии. — У нас тут почти что нулевая преступность!

— Ага! Ха-ха! — залился смехом Синицын. — Нет у вас преступности, как же! Особенно во дворах за фабричным районом. Там мне однажды чуть скальп не сняли.

— Это вообще не имеет никакого отношения к делу! — прервал эту перепалку я. — Для регистрации патента нужна моя подпись и моя голова, в которой хранится интеллектуальная собственность. Этого достаточно.

Председатель комиссии тяжело вздохнул, но всё же согласился. Двое его коллег вообще никак не отреагировали на наш разговор. И я только сейчас понял, почему. Просто им достался фонендоскоп и тонометр, а последнему — неврологический молоточек. Видимо, он уже изучил его схему и лекарю просто стало скучно. А вздорить с Синицыным — лучший способ отвлечься.

— Итак, Алексей Александрович, — подытожил председатель. — Я ваш молоток осмотрел. Схема, вижу, простая, ничего необычного в ней нет. Но пока что я искренне не понимаю, зачем он может пригодиться в нашей практике?

— Позволите вашу ногу? — попросил я.

— Что-что? — удивился председатель.

— Ну вы же не поверите, если я покажу его работу на себе или на господине Синицыне? — пожал плечами я. — Позвольте, я представлю, как работает молоточек на практике.

Лекарь нехотя отодвинул стул и присел напротив меня. Я легонько ударил молоточком по его сухожилью. Нога подпрыгнула, а мужчина вскрикнул, заставив своих коллег отвлечься от чертежей.

— Что у вас там, Яков Семёнович? — бросил один из председателей.

— Да… Тут молоточек господина Мечникова моей ногой управляет! — заявил тот.

— Не управляет, лишь показывает, что ваши нервы здоровы, — объяснил я.

Правильнее было бы сказать, что здоровы не нервы, а рефлексы. Но это понятие ещё не вошло в обиход. Его сформулирует Павлов.

Или я, если захочу развить неврологию в этом мире.

По плану служба по регистрации интеллектуальной собственности уже давно должна была закрыться, но председатели искренне увлеклись моими работами. Мы с Синицыным ещё около двух часов показывали, как работают аппараты на практике, а затем я дотошно объяснял, где эти инструменты могут пригодиться.

— Впечатляюще, Алексей Александрович, — заключил глава комиссии. — Филипп Аркадьевич Ловицкий рассказывал, что вам удалось его впечатлить. Но, признаюсь честно, до этого дня мы относились к его словам со скепсисом. В первую очередь потому, что за последние пять лет лекари не зарегистрировали ни одного патента. А тут сразу три!

— И это только начало, — заявил я. — В ближайшие полгода я ещё не раз представлю вам свои изобретения.

— Мы будем только рады, — улыбнулся Яков Семёнович. — Но с молоточком поаккуратнее. Пациентов он может испугать!

Вот уж произвёл же на него впечатление этот инструмент.

— Значит так, Алексей Александрович, работает наша система следующим образом, — вернулся к прежней теме главный председатель. — Ваши изобретения мы регистрируем, остались лишь формальности. Но остаётся открытым вопрос — как вы хотите распространять их дальше? Вариантов всего два — самостоятельно или через орден.

Этот вопрос я уже обсуждал с Синицыным не так давно. Если будем распространять сами, то получим всю выручку, за вычетом налогов. Однако придётся нанимать других людей, налаживать производство. А доверия к моему имени поначалу не будет от слова совсем.

— Нам интересен второй вариант, — ответил я. — Через орден лекарей.

— Тогда для вас всё будет намного проще, — сказал председателей. — Вы получаете тридцать процентов от продаж своих изобретений, а остальные семьдесят забирает орден, чтобы производить и продвигать ваши инструменты.

Может показаться, что тридцать процентов — это крайне мало. Но если учесть, что мы с Синицыным полностью избавим себя от остальных обязанностей, а инструменты будет продвигать орден лекарей… Лучшего варианта и не придумать.

— Всё, господа! — заключил Синицын. — Остальным займусь я. У меня, как у финансового консультанта господина Мечникова, остались ещё кое-какие вопросы к комиссии.

— Илья Андреевич, тогда я отбуду в госпиталь, заберу пациента, которого просил захватить с собой Иван Сергеевич, — сообщил я.

Расписавшись во всех документах, я оставил Синицына утрясать оставшиеся вопросы, а сам прошёлся вверх по Университетской улице к главному госпиталю Саратова.

Это место больше походило на дворец, нежели на медицинское учреждение. Скорее всего, и палаты там выглядят, как графские покои. А попасть сюда на лечение могут разве что дворяне. Простых смертных в таком месте точно не наблюдают.