Я пожал плечами выговаривая чуть ли не с возмущением:

— Палыч, ну и чем моя кандидатура не устраивает?

Черепанов нервно потёр подбородок, поёрзал на стуле, после чего выпалил:

— Им казарму выделили, здесь, на территории. Мне до лампочки с кем они трахаться будут, вот только, если через девять месяцев начнут рожать деток с синими глазами, — он театрально развёл руки в разные стороны делая паузу, — сам должен понимать, ДНК делать никто не будет, а проблемы появятся. Президент бюджетные деньги выделил на обучение и сомневаюсь, что ему понравится, если через полгода девочки в декрет побегут. Нехорошо получится, понимаешь?

Я кивнул увидев, что Черепанов не шутит и едва сдержал ухмылочку готовую вот-вот озарить моё лицо. Ну а как не расплыться в улыбке. Он ведь девочек, приехавших на автобусе, не видел. Если новобранцы хоть отдалённо похожи на них, у меня точно желание не появится. А потому ответил:

— Ну вроде не выгляжу маньяком, Олег Павлович, я всё понял.

— Заметь, ты сам это слово произнёс, — расплылся в улыбке Черепанов, — но, честно говоря, я бы тебя к ним на пушечный выстрел не подпустил, если бы на твоей рекомендации не стояла подпись Александры Ивановны Герц. Очень уважаемой женщины в узких кругах. Кем она тебе приходится?

— Да в общем-то никем. Несостоявшаяся тёща.

— О как! — Олег Павлович глянул на меня с удивлением, — стало быть дочка отказала?

— Наоборот, — я развёл руками, — дочка была согласна, — мама настояла на своём.

На лице Черепанова появилось полное изумление.

— Ладно, — проговорил он через минуту, — возвращайся к Абрамовичу, пусть он тебе комнату выделит, на довольствие поставит и заселяйся. Подопечные твои через неделю прибудут, так что осмотрись пока, на тренировочный центр сходи, может что и посоветуешь.

Договорить он не успел, двери заскрипели, и я машинально развернулся боком, чтобы держать и Палыча, и стоящего на пороге парня в поле зрения. Разумеется, мне ничего не угрожало, просто в своё время хорошо вбили в голову, за спиной только трупы, вот и сработал организм машинально. Белый в горке, видел его около палаток, когда выбрался из КАМАЗа. На лысой голове кепка защитного цвета, если и остался клок волос, то мне этого не было видно. А подумал про клок, потому что усы у парня были длинные, висячие, какими их на картинках у казаков рисовали.

Он же явно не ожидал застать в домике у Черепанова аборигена, во всяком случае взгляд его говорил именно об этом.

— Палыч, нам бы пошептаться, — проговорил он, бросив на меня косой взгляд.

Черепанов провёл руками по лицу, потёр глаза и поднялся из-за стола.

— Ты это, — сказал он, увидев, что я тоже подскочил, — посиди шесть секунд.

И вышел, закрыв за собой двери.

Не знаю, чем я руководствовался в тот момент, но вместо того, чтобы сесть на стул и дожидаться Черепанова, шагнул вперёд и вытряхнул из конверта лист с моей анкетой, которую так долго разглядывал хозяин домика. Решил поинтересоваться, чтобы, вернувшись домой высказаться уважаемой Александре Ивановне, что я думаю о её длинном языке или я в самом деле должен поверить, будто байка про меня гуляет по Дальнему Востоку?

Развернул лист и обалденно уставился на него. Перевернул, снова перевернул, поднёс ближе к лицу и принюхался. Никакого лишнего запаха. И тогда что это? Лист, из которого Палыч черпал обо мне информацию был девственно чист.

Когда Черепанов вернулся я уже сидел на стуле.

— Лёха, — заговорил он прямо с порога, — я тут немного занят буду, потом поговорим. Ты давай к Абрамовичу, вселяйся, располагайся и готовься к пополнению. Скоро вокруг тебя целый цветник будет, — и он мне весело подмигнул.

Увы, этим прогнозам не суждено было сбыться. На следующее утро вышла огромная разоблачительная статья и я стал местной знаменитостью.

Фотография в полный рост с подписью — извращенец. Не пустил бедную девушку из такой уважаемой организации в клозет, на вверенной ему территории. Нет, пускать то пускал, но требовал от неё платы, которая была невероятно оскорбительной для чистой и юной девы.

Как выяснилось, этой самой девой была журналистка из паршивой газетёнки соседнего государства. «Трибуна Камерун», откуда все, кому не лень, эту статью распространили.

Комендант Беренго принял удар на себя, заявив в интервью, что случилось небольшое недопонимание, а солдаты FACA, которые в тот день дежурили на КПП обязательно понесут заслуженную кару. И милые дамы могут приехать и посмотреть всё чего желают. Интересно, комендант вообще видел лица этих милых дам? У меня создалось твёрдое убеждение, что их специально отбирали такими уродливыми, чтобы никто через передок перевербовать не смог. Потому как в здравом уме и трезвой памяти это реально невозможно. И не надо хватать за язык, ещё не родился человек способный столько выпить.