— Что мы будем делать? — спросила она.

Вот чего она ждёт? Что у меня уже готов план на все случаи жизни? Вот не учат этому в универе. Ни один игровой процесс не сможет подготовить к тому, что прямо посреди вашего дела появляются подобного рода обстоятельства.

С другой стороны, для того они и проходят практику. Чтобы получить такой опыт. Вот этим мы и займемся.

Телефон мигнул, оповещая, что пришло новое сообщение. Бросил взгляд на экран.

— Садись на телефон, — сказал я ей. — Позвони Уткину и сообщи ему, что случилось. Затем начинай обзванивать всех по групповому иску. Я хочу знать, кто стал крысой.

— Думаешь, что…

— Они либо купили его, либо запугали. Или он работал с ними с самого начала, — перебил я ее. — И во всех трех случаях мы сможем с этим что-нибудь сделать…

— Но Вячеслав…

— Насть, да забудь ты об этом хоть ненадолго. — Мне снова пришлось перебить ее, так как я слишком хорошо понимал, в какую именно сторону она клонит. — Этот иск не более чем способ надавить на нас. Всё. Плевать на него. Им не удалось продавить свою позицию во время первого слушания, в результате чего мы получили очень продолжительную отсрочку. Теперь они понимают, что скрыть все следы своего мошенничества от независимой экспертизы не смогут. Им надо как-то перевести это дело в другую плоскость. Вот они это и сделали, идиоты.

Я покачал головой.

— Хорошо. Допустим, не идиоты. Если они смогут в очень короткий срок доказать, что всё случившееся действительно попытки Уткина со злым умыслом скрыть косяк своего сына, то наше дело развалится с такой же скоростью, как карточный домик, в который врезался чёртов грузовик. Понимаешь?

Она кивнула.

— Они изменят причинно-следственную связь. Они изначально давили на непрофессиональные действия экипажа, а теперь вывернут всё как намеренные действия. Но, Саша, для этого им нужно…

— Всё они докажут, — прервал я ее. — Если бы считали иначе, то не пришли бы сюда с этой сранью.

Для наглядности я ткнул пальцем в лежащую на ее столе папку с иском.

— Так что наше временное окно сжалось с почти трех недель до пяти дней. Слушание в пятницу, так что начинай копать. Узнай, кто именно это сделал.

— А ты?

— А я хочу восстановить душевное спокойствие.

Обзвонить всех она может и сама. Времени на это ей много не потребуется. Мне же нужно было решить одну проблему.

После встречи с Калинским… Как там было у классиков? Голоса в моей голове требовали крови. И им было абсолютно все равно, чья именно кровь прольется.

Так. Где у нас там ближайший принтер?

Хотелось бы сказать, что в кабинет я влетел с ноги, эффектно выбив дверь. Но нет. К чему такая эпатажность? Мне хватило и того, что я вошел без стука.

— Я сказал, чтобы меня не беспокоили! — прозвучал недовольный и возмущенный голос сидящего за столом мужчины, едва я повернул входную ручку его двери и открыл дверь.

— Ой, прости, мне об этом не сообщали, — произнес, закрывая за собой дверь и наслаждаясь выражением на его лице.

— Ты, — прошипел сидящий за столом Потапов. — Кто тебя сюда пропустил?

— Я умею быть удивительно настойчивым, когда мне это необходимо, — ответил я ему, садясь в кресло напротив его стола. — Нам надо поговорить…

— Никаких разговоров, — отрезал он, протянув руку к телефону, явно собираясь вызвать сюда людей, чтобы меня увели под белые ручки.

Ага, конечно. Разбежался.

Всё, что мне потребовалось, — это вытянуть руку и ударить по трубке, до которой его пальцы не дотянулись всего несколько сантиметров. Телефонная трубка слетела со стола и покатилась по полу.

— ДА ТЫ ЧТО СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕШЬ? — рявкнул он, вскакивая со стула. — КАТЕРИНА!

Дверь за моей спиной открылась, и в кабинет заглянула секретарша.

— Евгений Сергеевич? Что-то случилось?

— Почему этого недоноска пропустили? — заорал он. — Кто вообще разрешил пускать ко мне всякий сброд? Вызови сюда дежурного и Алексеева и…

— Катенька, — произнес я, повернувшись. — Всё хорошо. Занимайся своими делами.

— Конечно, — с поразительной покладистостью произнесла девушка, даже не обратив на вопли своего начальника никакого внимания. — Не буду вам мешать.

И исчезла, прикрыв за собой дверь.

Потапов еще несколько секунд продолжал пялиться ей вслед.

— Что происходит…

— Прости, наверное, мне следует извиниться, — заговорил я, дав ему это время немного осознать происходящее. — Должно быть, я не совсем верно выразился. Говорить в основном буду я. А ты будешь очень внимательно меня слушать и мотать себе на ус. На, почитай.