Шрифт:
Я бил бывшего друга со всей яростью, на которую был способен. За себя, за Веру, за все годы работы, которую он сейчас испортил.
— Внимание! Перегрузка! — голос помощника резанул по вискам.
Но я не останавливался, выжимая из своего тела все силы до последней капли.
— Хочешь чип? А хрен тебе! — ударив его в грудь, крикнул я. — Не получишь!
— Внимание! Температура устройства близка к критической! Стабилизирую! — Алекса всеми силами пыталась сохранить мне жизнь.
Воронов оказался никудышным бойцом. Он уже с трудом стоял, но все еще пытался оказывать сопротивление. Одно хорошо — в голову он не бил, боялся испортить чип.
— Все! Тим! Я сдаюсь! — шепеляво сказал он, влетев в стойку с оборудованием. — Ты победил.
У него не хватало одного зуба.
— Я ухожу, — он примирительно поднял руки. — Только вот дай я тебе верну пропуск.
Упоминание о нем вызвало новую волну гнева. Я налетел на Воронова и замахнулся, вкладывая в удар остатки силы. И едва мой кулак соприкоснулся с Вороновым, я ощутил резкую боль в шее.
Машинально отступив, я поднес руку, и пальцы нащупали рукоять кинжала.
— Сволочь, — слетело с моих губ.
— Внимание! Обнаружены повреждения! — голос Алексы звучал как-то странно, как из испорченного телефона. — Требуется немедленная проверка!
Сам не понимая зачем, я вытащил кинжал из шеи и посмотрел на Воронова.
— Ты умрешь, — сказал я.
Тот засмеялся, но не отступил. Это и стало его ошибкой.
Лезвие вошло ему в живот, прошив драный комбез.
— Мразь! — выдохнул Воронов и обхватил меня руками за шею, пытаясь добраться до чипа. — Он мой!
— Нет.
Перед глазами стремительно темнело, звуки доносились, как сквозь вату.
«Нужно держаться! Ради Веры!» — думал я, глядя, как падает Воронов.
Он так и не отпустил меня, упал, но продолжал слабо сжимать пальцами мою штанину.
— Внимание! Критический перегрев! — Алекса продолжала говорить, несмотря на то, что я почти умер.
По шее и спине текло что-то горячее. Кровь?
— Протокол «Последний шанс». Пароль «Вера», — выдохнул я.
— Загружаю, — безжизненно отозвался помощник.
Чип в голове начал стремительно нагреваться. Я хотел дотронуться до него, но в тот же момент провалился в темноту, которая напоследок сверкнула яркой вспышкой.
Холод. Мерзкий, пронизывающий до костей холод.
«Я жив? В больнице?» — мысли вяло перекатывались в голове. — «Алекса? Ты здесь?»
Тишина.
С трудом открыв глаза, я огляделся. Серые стены из грубо отесанного камня, колючая солома и противный запах сырости. А еще крошечное окно под самым потолком. С решеткой.
«А где дверь?»
Движение головы вызвали дурноту. Тело ломило от холода и неудобной позы. Виски простреливало болью.
«Мне это кажется? Галлюцинации на столе хирурга?»
Я машинально потрогал стену, пытаясь понять, происходит ли это все на самом деле. Затем выдернул пару соломин и сломал их.
«Не кажется.»
— Алекса! — вслух сказал я и прислушался, затаив дыхание.
Тишина.
Выругавшись, я поднялся и выглянул в окно. То, что я увидел, заставило меня протереть глаза: низкие здания, мостовая из брусчатки, люди, одетые в непривычную глазу одежду.
— Нет, мне все это мерещится, — обалдело сказал я.
Мой взгляд упал на собственную рубаху. Рубаху?! Где мой рабочий халат?!
Рубаха, штаны из темной ткани, а руки! Руки!
Они не мои!
Нет шрама на безымянном пальце, кольца и мозолей, да еще они какие-то маленькие. Что за черт?!
Я прикрыл глаза и начал размеренно дышать, чтобы успокоиться. Даже если меня действительно убили и перенесли сознание в другое тело… почему я нахожусь в каких-то казематах, а не в больнице?!
Все эти мысли разрывали мне голову.
Чип!
Пальцы прошлись по шее и основанию черепа — ни гнезда для коннекта, ни уплотнения, даже шрама не было.
Что, черт всех дери разом, происходит?!
— Так, Тим, успокойся и соберись. Ты думаешь, значит, существуешь. Уже хорошо, — зло шептал я. — Подумаешь тело другое и незнакомое место. Сейчас обязательно кто-нибудь придет и все объяснит. Должны прийти.
Успокоив себя этими мыслями, я встал на ноги и начал разминать затекшие мышцы. На третьем упражнении стало понятно, что бывший хозяин тела спортом не увлекался. Но определенно был моложе.
На пятом повторе у меня начали разрываться легкие и сердце стучало о ребра, как сумасшедшее.