— Скорые? Интересно, что случилось? — Вощенов глянул в зеркало заднего вида. — Тимофей Викторович, а сам ритуал прошел без происшествий?

Спросил и затаил дыхание.

— Сложно сказать, — пожал я плечами, — меня же не каждые выходные водят лишать магии! Прикоснулся, кристалл завибрировал, потом сильная вспышка. Больше ничего не помню.

— А откуда у вас тогда этот мундир?

— Дали, после того как все закончилось. Я в этой темнице продрог до костей.

— Какие они там добрые, — вздохнул Антон Павлович. — Видимо, знали, что у вас больше нет магии…

— И я перестал быть опасным? — криво усмехнулся я. — Вы это хотели сказать?

— Что вы… конечно же, нет…

В зеркальном отражении я видел, как забегали его глаза.

Мы свернули еще несколько раз и, наконец, остановились возле обычной многоэтажки, если ее так можно было назвать. Я машинально сосчитал окна — шесть вверх, десять вдоль.

— Пойдемте, покажу вам все.

Вощенов первым вышел из машины, и, не оглядываясь, поднялся по ступенькам. Я двинулся сразу за ним.

Здание оставляло желать лучшего: облупившаяся краска, потеки на стенах, вытертая ковровая дорожка. Без шика. Надеюсь, хоть живности нет никакой.

— Не обращайте внимание, это всего лишь прикрытие. Тут живут самые разные люди, — тихо сказал Вощенов, подходя к двери с плохо прибитой цифрой три.

Он приложил какую-то пластинку к небольшому выступу на стене. Через секунду перед моими глазами предстала весь уютная квартирка.

— Прошу! — Вощенов вошел первым и осмотрелся. — Три комнаты, кухня, уборная. Прислуга бывает три раза в неделю. Если нужны продукты, внутри этого здания есть магазин. Деньги я вам оставлю. И очень вас прошу, оставайтесь здесь и не выходите на улицу. В вашем состоянии это может быть критично.

— Почему?

— На восстановление магических каналов нужно время. И полное отсутствие магии вокруг. Эта квартира полностью изолирована. Даже кухня с нагревательными элементами. За питание не волнуйтесь. Готовые наборы будет приносить прислуга. Так что располагайтесь.

— Спасибо.

Вощенов выложил на стол стопку банкнот, перетянутых бумагой.

— А документы? — спросил я.

— Позже. Сначала я хочу убедиться, что ваше дело полностью закрыли и убрали в архив. Нехорошо будет, если вас узнают на улице и снова поведут в службу правопорядка. Я загляну к вам в конце недели, вместе с врачевателем. До свидания, Тимофей Викторович.

Провожать я его не стал, а сначала осмотрелся.

Квартира как квартира. Я такие уже видел. Разве что панели с техникой не хватает. В одной небольшой комнате оказалась спальня с самой обыкновенной кроватью, комодом, шкафом до потолка и небольшим журнальным столиком.

Вторая, самая просторная — гостиная. Здесь диван, кресла, обеденный стол и даже пианино, которое выглядело будто вчера привезенное из магазина.

Я заглянул в третье помещение и нашел там кабинет. Книжные стеллажи, широкий стол с удобным креслом и чернильницей. Последнее повергло меня в шок.

А как же компьютер? Планшет? Как мне загрузиться в систему? Взгляд упал на белый треугольник на столе. Подойдя ближе, я понял, что это перекидной календарь. Его тоже можно было бы назвать обычным, если бы не год — тысяча девятьсот восемнадцатый. Четырнадцатое марта.

Я привалился на стол и стал успокаивать себя, что эта картонка тут так и стоит лет двести.

— Какой бред! — я тряхнул головой.

Я все еще не верил в происходящее.

— Алекса, что с чипом? — вслух спросил я.

— П’жал’ста, п’д’ждите.

— Сколько времени еще нужно для анализа? — я уже начинал понимать ее речь.

— Тр' ч’са с’мнадц’ть м’нут.

— Да почему так долго-то?

На этот вопрос помощник не ответила. Пожав плечами, я заглянул в уборную и, убедившись в наличии горячей воды в кране, сбросил с себя надоевшую рубаху и, наконец-то, смыл с себя запах темницы.

Освежившись и завернувшись в теплый халат, я прошлепал босыми ногами на кухню. Она, к слову, напоминала мне прабабушкину, которую я видел на фотографиях. Настенные шкафчики, круглая мойка, плита с духовкой и даже холодильник!

На полках оказался запас макарон и мясных консервов. Живем! Только нужно срок годности проверить. Если тот календарь действительно стоял с прошлого века, то и продукты тоже могли.

— Использовать до июня тысяча девятьсот двадцатого года. Хм…

Я отложил макароны и задумчиво посмотрел в окно. Гуляющие парочки, тележки с мороженым, магазинчики. Мимо по дороге пролетали машины.

Стоп! Почему пролетали?!

Приникнув к самому стеклу, я напряг глаза, чтобы рассмотреть получше эти странные транспортные средства. И понял, что они действительно не касались дороги. А ведь пока мы сюда ехали, я даже не обратил на это внимание.