Холодный пот выступил на лбу Фёдора. Здесь была вражеская территория, и хоть боевые машины, артиллерия и дирижабли за последние сутки проутюжили лес вдоль и поперёк, и воронки зияли повсюду — одни свежие, они ещё дымились, другие старые. Над землёй стелился дым. А вот следов противника не наблюдалось. Действительно ли пушки и бомбы эльфов? Или остроухие затаились где-то в чаще и ждут, желая заманить людей поглубже напасть из засады?

Про эльфов Фёдор всякого наслушался за два месяца, проведённых в учебке, но в трусости их редко обвиняли. Наоборот, унтер, которому уже довелось поучаствовать в сражениях и получить ранение, твердил, что нельзя остроухих недооценивать. У них тоже были сильные заклинатели, и пусть эльфы не имели пушек, бронированных бочек и шагоходов, зато на их стороне воевали древолюды, драконы, клыкачи и прочие грозные существа, из-за чего покорение Аркадии для людей не стало лёгкой прогулкой. Шестьдесят восемь лет назад был открыт этот мир, примерно тогда же началось завоевание, и до сих пор великим князьям не получалось подчинить гордых аборигенов.

Фёдор все глаза проглядел, всматриваясь в деревья. Говорили, будто именно в кронах эльфы любят устраивать засады. И хоть ружьями и пулемётами они пользовались редко, но напитанные маной стрелы с наконечниками из адамантия, по словам некоторых ветеранов, пробивали даже броню шагоходов.

— Эльфы на деревьях! — раздался крик слева, и тут же захлопали винтовки, а пулемёты прерывисто затрещали.

Фёдор вздрогнул и стал судорожно водить по сторонам стволом винтовки, выискивая противника на соснах. То же самое делали и остальные.

— Они там! — крикнул один из стоящих неподалёку солдат, указывая на растущее впереди исполинское дерево.

— Стреляйте по деревьям! Они на деревьях! — голосил другой.

— Вверх смотрите! Внимательнее! — надрывался унтер-офицер, командовавший взводом.

Крики раздавались со всех сторон, прорываясь сквозь бешеную пальбу. Где-то заголосил раненый. Рядовой Иванов, шедший слева от Фёдора, упал, схватившись за шею, откуда торчала стрела. Ещё несколько стрел вонзились в землю и деревья, одна воткнулась в голову солдата из первой цепи, а другая — в ногу бойца, шедшего справа. Вокруг падали убитые, верещали раненые, а Фёдор до сих пор не понимал, где засел враг. Ужас сжимал сердце холодной лапой.

Наконец, Фёдор заметил человеческую фигуру, стоящую на толстой ветви исполинского дерева. Противник почти сливался с листвой, поскольку его одежда тоже была зелёной. Он быстро выпускал стрелы одну за другой.

Фёдор прицелился. Он показывал неплохие результаты на стрельбище, но в пучине боя руки предательски задрожали. Нельзя было медлить ни секунды. Не успеешь выстрелить — и ты покойник. Так учил унтер. Фёдор навёл мушку на противника и нажал на спуск. Но проклятый эльф продолжал стоять на ветке и отточенными движениями класть стрелы на тетиву, посылая их в сторону людей.

Выше расположился ещё один эльф. Пулемётная очередь прошила листву, и остроухий полетел вниз. А Фёдор передёрнул затвор, прицелился и снова нажал спуск. Первый эльф покачнулся и тоже упал. Позади стояли шагоход и стриг крону богатырского дерева сразу из двух пулемётов. Наверное, он и убил обоих.

Яркая огненная вспышка, появившись в чаще, стремительно приближалась.

— Всем в укрытие! — закричал кто-то.

В первый миг Фёдор даже не понял, что происходит. Скорее машинально, нежели осознанно он метнулся в сторону — настолько подчинение командирами было вбито в голову за два месяца учебки. Рядом чернела большая воронка, а перед ней валялось толстое дерево, выдранное с корнем. Нога обо что-то запнулась, и Фёдор понял, что лежит на дне ямы, уткнувшись лицом в землю. Рядом шлёпнулся ещё один солдат, случайно заехав чем-то тяжёлым Фёдору по голове.

В следующий миг вопли нестерпимой боли пронеслись по лесу, и стало так жарко, что, казалось, кожа поджарится. Ощущение это продолжалось не дольше секунды.

Когда Фёдор поднял голову, вокруг всё горело. Лес трещал, пожираемый огнём, и истошно орал заживо сгораемыми солдатами. Фёдор выполз из воронки, поднялся на ноги, закашлялся. От дыма щипало глаза и драло горло. Огонь был повсюду, и объятые пламенем люди отплясывали последний мучительный танец и, корчась, катались по раскалённой земле.

Эльфы применили магию — это Фёдор понял сразу. Он много слышал про магические чары и пару раз даже сам с ними сталкивался, когда на учениях офицеры-заклинатели творили всякое, чтобы научить солдат не бояться магии. Но такую мощь видел впервые.

Поговаривали, правда, что мощное колдовство отнимает у мага много маны. Значит, огненная буря вряд ли повторится… если там нет второго столь же сильного заклинания.

В первую секунду Фёдор подумал, что остался один среди пылающего леса, но потом заметил, как отовсюду выбираются уцелевшие солдаты. Несколько человек схоронились за поваленными деревьями, коих вокруг валялось великое множество, или в воронках, а десяток бойцов спрятались за искусственной преградой, созданной капитаном, который был неплохим магом земли.

Коробы с патронами у некоторых шагоходов воспламенились от сильного жара и теперь трещали и искрили, но сами машины оставались в строю. Мало того они — железные, так ещё и внутри сидят княжеские дружинники, которые почти все, либо заклинатели, либо фортисы — по-простому, крепыши, способные с помощью маны делать себя неуязвимым. У некоторых ещё и броня не простая, а усиленная булатом — алхимически изменённой сталью, которая, как и адамантий, хорошо проводил ману. У одной шагающей машины поверх корпуса наросли ледяные пластины, а вокруг другой в воздухе висел десяток каменные снарядов в виде крупных шипов.