Уже собирался двигаться дальше, как вдруг нога провалилась в пустоту. Попытался перенести вес в другую сторону. Земля забурлила, словно кто-то поставил под ней гигантский чайник. Она вздыбилась и поглотила меня. Я даже ничего не почувствовал. Раз, и будто выключили свет.

Сырость и темнота давили со всех сторон. Воздуха было так мало, что хотелось экономить его на что-нибудь важное. Например, на последние слова. Но тратить драгоценный кислород на проклятия в адрес невезения было бы слишком расточительно.

Кое-как вытащил меч. Не то чтобы я точно знал, куда им тыкать в такой ситуации, но умирать, держа оружие в ножнах, казалось, как-то неправильно. Выставил клинок вперёд. А куда ещё его направлять в кромешной тьме?

Паучки наверху уловили вибрацию и тут же передали сигнал: что-то двигалось ко мне. Судя по тому, как дрожала земля, «это» было явно больше обычного «чудо-ёжика».

В темноте что-то влажное уткнулось мне в грудь. Мокрая морда размером с хороший чемодан клацнула зубами, но я успел одёрнуть руку. Челюсти сомкнулись на мече. Потянулся второй ладонью, пытаясь понять, с чем имею дело, и нащупал… большой зубик!

Тварь дёрнулась, словно подавилась моей «зубочисткой». Что, не нравится привкус водяного медведя? Бывает. Рванул рукоять на себя, вспарывая монстру морду. В ответ получил такой удар в грудь, что рёбра затрещали, а меня потащило глубже.

Что-то толщиной с корабельный канат обвилось вокруг тела — видимо, хвост. Выпускать меч я не собирался, и тварь этим воспользовалась, сдавливая ещё сильнее. Воздух выходил из лёгких с противным свистом.

По каналам хлынула энергия — холодная, как арктический ветер. Магия льда вырвалась наружу потоком. В тесной норе температура упала так резко, что зубы застучали. Хорошо, что не мои. Снова хрустнуло. Надеюсь, не рука… или меч.

Монстр забился в истерике. Земля тряслась, меня мотало из стороны в сторону, словно тряпичную куклу. А потом эта туша навалилась сверху. В глазах потемнело ещё больше, хотя, казалось, куда уж темнее.

Значит, пришло время яда. Зелёные шарики сорвались с пальцев, разгораясь в темноте призрачным светом. Сверху доносилась паника паучков: мелкие засранцы рвались на помощь, готовые заливать нору своей паутиной. Через глаза одного из них я увидел, как мои люди уже организуют спасательные работы. Кое-как сдержал многоглазых.

А тварь тем временем, похоже, решила сделать из меня часть местного ландшафта. Утрамбовывала в грунт с таким усердием, что искры из глаз сыпались. Ещё залп ядовитых шариков, и я добавил парочку ледяных шипов для верности.

Наконец, монстр дёрнулся в последний раз и затих. Интересно, что это вообще за создание такое? Додумать не успел — сверху пробился луч света, и благословенный воздух ворвался в измученные лёгкие.

— Господин! — донеслись встревоженные голоса. — Живы?

— Нет, блин, просто решил поиграть в крота! — прохрипел я, отплёвываясь от земли. Во рту скрипел песок. — Вытащите меня отсюда.

Десяток рук подхватили и потянули наверх. Мышцы отозвались болью. Похоже, тварь знатно меня зажала.

Паучки кружили по краю ямы, пока я пытался промыть глаза. Земля забилась, казалось, всюду: в нос, уши, даже под одежду. А ещё эта липкая дрянь — то ли кровь, то ли слизь монстра. Щипало так, что слёзы катились градом.

— Что это было? — Василий нервно переминался с ноги на ногу, вглядываясь в тёмный провал.

— Не знаю, — я снова потёр глаза. Солнечный свет резал их, словно острые иглы. — Как ярко, демон…

— Это… Это… Слепая полёвка, — голос Николая дрожал от возбуждения. — Ничего себе! Такая большая.

Глаза всё ещё отказывались нормально фокусироваться. Мир расплывался цветными пятнами. Пришлось положиться на чужое описание:

— Расскажите, что там такое?

Девять человек, кряхтя и матерясь, тащили тушу наверх. Верёвки скрипели от натуги, некоторые даже порвались. Но, судя по крепким словам, случилось это из-за слизи.

Постепенно зрение прояснилось. Передо мной лежала огромная тварь, похожая на раскормленную крысу. Только морда оказалась какой-то сплюснутой, будто ей хорошенько заехали лопатой.

Провёл рукой по туше. Вместо шерсти нащупал твёрдые пластины — словно черепица. Толстый, как бревно, хвост уходил в нору. Мужики всё ещё его вытягивали.

— Обалдеть! — Василий присвистнул, разглядывая добычу. — Редкая тварь. Живут глубоко под землёй, охотятся на иглокротов. Людей обычно не трогают, но эта… — он покачал головой. — Устроила ловушку. У них броня крепче стали и яд чёрный, как смола, который растворяет почти всё живое.

— Из сердца делают лучшие лечебные зелья, — подхватил Николай спокойным голосом. — А печень… За неё алхимики душу продадут — магию восстанавливает на раз. В столице за такую, но поменьше, полмиллиона давали.