Лица подстилок ставленника побагровели от злости и беспомощности. А я продолжал наступать:

— Несмотря на все конфликты с Зубаровыми, я пришёл на помощь, — каждое слово било точно в цель. — Мой род отбивался от монстров. Мои люди погибли ради другого рода. Герои… Потом спасали Елену, единственную выжившую, пока вы прятались за чужими спинами!

Все взгляды невольно обратились к девушке. Она смотрела на меня, затаив дыхание. В расширенных глазах плескалось такое откровенное обожание, какого я ещё не видел. Грудь часто вздымалась, щёки залил румянец. В этот момент Елена была прекрасна. Юная наследница рода, осознавшая, что я задумал.

— И ты хочешь забрать все земли себе? — оскалился Запашный, в его голосе звучала угроза.

— Я? — изобразил такое искреннее удивление, что даже Требухов поперхнулся. — Побойтесь бога! Зачем мне чужое?

Елена впилась взглядом, от которого воздух, казалось, начал потрескивать. Она едва заметно подалась вперёд, ожидая нужного момента.

— Я предлагаю их оставить единственной наследнице рода, — повернулся к девушке.

В помещении можно было услышать, как падает булавка. По залу прокатился всеобщий выдох, словно из него разом выпустили весь воздух.

Смолёнов и Бочкарёв застыли с открытыми ртами. Планы, в которые их вписали, рассыпались, как карточный домик. А Запашный… Он просто хлопал глазами, словно рыба, выброшенная на берег.

— Но… — ставленник императора попытался сохранить остатки контроля. — Женщина — глава рода?

— Да! — Требухов вскочил, будто пружина. — В кодексе аристократов написано, что, если наследников в роду нет, то дочь, жена или мать могут занять место…

— Рода нет! — Запашный перешёл почти на крик. — Ничего нет! Как она будет защищать земли? Как бороться с монстрами? Это обязанности! А девушка явно их не способна выполнить. Да чего уж там, она и прокормиться не сможет.

— Это моя проблема! — Елена вспыхнула, как пламя. Её глаза метали молнии, но смотрела она только на меня. — Моя земля, мой род! И никто не смеет на них покушаться! Никто!

Её голос перекрыл все остальные. Девушка стояла, оскалившись, как волчица, защищающая логово.

— Если я не справлюсь, жалуйтесь императору, проводите суд и забирайте земли. А сейчас они мои! Слышите? Мои…

— У Елены Вячеславовны есть право и голос на этом собрании, — подхватил Требухов, словно дирижёр, узнавший мелодию. — Кто голосует за неё?

Три руки взметнулись вверх — моя, Елены и Сергея Геннадьевича.

— Три против, — он окинул взглядом Смолёнова и Бочкарёва, — двух… Решение принято. Все земли Зубаровых возвращаются немедленно Елене. Семён Владимирович, прошу сегодня же покинуть их. И чтобы вас и СБИ там даже не было.

Запашный улыбнулся, но в этой улыбке было что-то змеиное, хищное. А внутри меня словно разгорался пожар. Даже немного поплохело. Каждый вдох давался с трудом.

Бочкарёв и Смолёнов встали, поймав взгляд ставленника, и поспешили к выходу, как побитые собаки. Их шаги гулко отдавались в повисшей тишине.

Когда двери за марионетками закрылись, Запашный медленно поднялся. В его движениях чувствовалась скрытая угроза. Он подошёл ко мне, положил руку на плечо.

— Молодец! — похвалил с деланным восхищением. — Не ожидал. Красиво, умно разыграл партию, — в его голосе звучала насмешка. — Но это тебе не поможет. Прощай!

Запашный развернулся и направился к выходу. Дверь за ним закрылась с глухим стуком. И я выдохнул. Неплохо вышло… Даже лучше, чем ожидал.

Лицо Требухова озарила торжествующая улыбка. Сергей Геннадьевич смотрел на меня с нескрываемым уважением и гордостью. Вероника сияла, её изумрудные глаза блестели от радости.

А Елена… Вскочила со своего места и бросилась навстречу, обвила руками мою шею.

— Ты вернул мне земли! Я всё восстановлю, клянусь! — голос девушки дрожал от переполнявших эмоций. — Даже мечтать о таком боялась. Ведь ты мог поступить иначе… А ты… — она покрывала моё лицо поцелуями, захлёбываясь словами. — Ты настоящий лидер! Гений!

— Тише, — попытался отстранить её, но комната уже кружилась перед глазами. Спина горела огнём.

— Я хочу быть с тобой! Прямо сейчас! — в глазах девушки плясали искры безумия.

— Лена! — Вероника метнулась к нам. — Немедленно отпусти его!

Я с трудом вырвался из объятий Зубаровой. В глазах стремительно темнело. Пол качнулся, и последнее, что я почувствовал, — глухой удар затылком о паркет.

«Интересный выдался денёк…» — мелькнула мысль, прежде чем сознание окончательно погасло.

Очнулся почти сразу. Буквально момент, и меня перезагрузило. Поднялся, осмотрелся: девушки притихли, Требухов смотрел с плохо скрываемой тревогой. Я заглянул внутрь себя и едва сдержал ругательство. Дрозд, тварь!